Эдуард Педан. ПОЛСТРАНЫ НА МОТОЦИКЛАХ

( непутёвые   заметки)
1967г.

УЗБЕКИСТАН

После   моего возвращения с действительной службы в рядах Советской Армии, и  когда нашей доченьке исполнилось четыре года, мы с женой решили исполнить заветную мечту: побывать в известных городах нашей Родины. Для этой поездки  два года откладывали деньги из наших невеликих  учительских зарплат и ещё немного подзаняли у друзей. Без особых трудностей в разгар летнего туристского сезона покупали  билеты на самолёт или поезд, располагались в недорогих гостиницах Москвы, Киева, Львова и везде встречали самое доброжелательное отношение. В Ленинграде не оказалось мест, так нам предложила свою квартиру горничная, пережившая блокаду. Она с подругой провела с нами незабываемую экскурсию по городу-герою и помогла отыскать место захоронения  погибшего  там отца моей жены. Так же  приветливо  принимала хозяйка снятой нами квартиры в окрестностях Одессы, где я когда-то родился. Мы получили массу приятных впечатлений, завершившихся на прекрасном берегу Чёрного моря, но, к сожалению, отпуск имеет неприятное свойство заканчиваться, и наступила пора возвращаться.

Теперь  мы  загорелись  желанием  объездить  нашу   республику и, по возможности, соседние, для чего посчитали лучшим средством передвижения мотоцикл, а в дальнейшем может и автомобиль.

Для того, чтобы осуществить это, казалось бы, в те далёкие времена неосуществимое желание – приобрести   мотоцикл, – мне пришлось для накопления денег  одновременно преподавать в трёх  техникумах, а  летом ещё выехать в качестве руководителя   производственной  практики на строительство жилых домов для чабанов в пустыне. Конечно, из преподавательских зарплат за год удалось отложить не очень  много и выручила тройная пустынная оплата за практику.  Вдобавок, мне очень повезло: не пришлось  ехать  за модным  в  то  время  среди   молодёжи   мотоциклом   ‘’ЯВА “, который с большим трудом можно было купить только в Москве. Мне его продал с небольшой наценкой знакомый, которому жена настрого, вплоть до развода, запретила даже  прикасаться к нему. Так он мне его и продал в ящике и в масле. Теперь я мог ездить на работу уже не на самостоятельно сконструированном из самоката мокике, а как единственный владелец в Бухаре, на шикарной  вишнёвой  с никелем  “ЯВЕ”. Прежний  самодельный  мокик   и этот  вид транспорта   вызывали удивление и зависть обывателей, особенно мальчишек.

С приобретением мотоцикла у нас с женой и дочкой   появилась  возможность объехать все архитектурные и исторические  памятники древней священной Бухары, выезжать купаться на реку Зеравшан  и водохранилища, посетить знаменитый рынок в Гиждуване с необыкновенно вкусной жареной рыбой и шашлыком. Пока самым   протяжённым  маршрутом оказалась поездка через посёлок  Каракуль, где мы с женой жили раньше, вдоль трассы Аму-Бухарского машинно-оросительного канала, на всесоюзной ударной комсомольской стройке  которого я пару лет работал комсоргом. С помощью 11 насосных станций и 65  гидротехнических сооружений он обводняет свыше 500 тысяч гектаров земель. Пока двигались по нелёгкой грунтовой дороге, я рассказывал и показывал жене историю этой выдающейся стройки, к которой был причастен. Недалеко от головного водозабора  мы искупались, затем переправились на пароме через реку Амударью  в туркменский  город Чарджоу и после  походов по магазинам и рынку отправились обратно, но уже по асфальтированной дороге. Первое нелёгкое  испытание  в 250 километров по жаре и пескам наш  мотоцикл, да и седоки,  выдержали  блестяще. В связи с этим возникли намерения и желания устроить более протяжённое  путешествие.

Так, после  обязательного участия  в первомайской демонстрации в Бухаре в свободное время  мы поехали в  город Навои. Завершив  знакомство с достопримечательностями   молодого города химиков и энергетиков, на автозаправке случайно   встретились с руководителем местного клуба мототуристов  Владимиром  Гриценко. Он пригласил нас на очередное   собрание, где обсуждался   проект   организованного в честь 50-летия  советского государства ЦК ВЛКСМ (Центральный Комитет  Всесоюзного Ленинского  Коммунистического Союза Молодёжи), ВЦСПС (Всесоюзный Центральный  Совет Профессиональных Союзов) и ЦК ДОСААФ (Центральный  Комитет Добровольного  Общества Содействия Армии, Авиации и Флоту)туристского  автомоторалли   “Р о д и н а” по местам  боевой, трудовой и революционной славы. Тысячи  автомототуристов должны были выбрать удобные и интересные маршруты и на выбор финишировать в одном из предложенных городов: Севастополе, Комсомольске-на-Амуре, Волгограде и Целинограде. Подал заявку на участие в ралли и Навоинский  клуб   мототуристов.

Полгода   шли горячие споры и предложения по маршруту и, в конце концов, выбрали путь: через  Ферганскую долину,  Киргизию,  Казахстан, Алтай, Сибирь до Байкала  и обратно через Сибирь, целинные земли Казахстана с финишем  в Целинограде. В команду  подобрались опытные спортсмены, имевшие за плечами  несколько больших походов, а также несколько новичков,   только вступивших  на заманчивые дороги мототуризма.

Мы прослушали  условия  ралли. Получив на предприятиях  отпуск, в маршрут за свой счёт должна  выехать команда из одиночных спортсменов на собственных мотоциклах  без колясок, чтобы преодолеть намеченные  контрольные  пункты до финиша. Палатками, спальными мешками и другим туристским снаряжением команду обеспечивал Навоинский  клуб туристов, а талонами на ГСМ  — областной ДОСААФ. Наглядную агитацию и программу концерта подготовили члены клуба мототуристов и  их семьи. Финансовое и иное обеспечение каждого участника ложилось на его плечи. По количеству доехавших рулей, прошедших зафиксированное количество километров будут  насчитываться  очки  и определяться места в соревновании. В этом состояла   спортивная часть  Другим непременным условием являлась необходимость встреч с участниками боевой, трудовой  и революционной славы, а  также  подготовленная демонстрация  достижений нашей республики и концерт художественной  самодеятельности. Всё это  необходимо было отразить в соответственно оформленном отчёте с фотографиями и другими атрибутами, что наряду со спортивными показателями, послужило бы основанием для определения  занятого места во всесоюзном ралли.   Володя  Гриценко   предложил мне принять участие в этом ралли и, посоветовавшись с женой, я согласился.

Пришли   мы в клуб  из любопытства, но  окунувшись в его атмосферу, остались  и  поняли, что это  наше, то, чего мы искали. Клуб   создавался, развивался и рос  вместе с молодым городом, куда приехали   молодые  специалисты в основном из Сибири и Центральной  России. Им удалось создать  хороший и тёплый дом, в котором   собрались увлечённые  туризмом  мотоциклисты. О значимости клуба свидетельствует  следующий  факт: по его заявке для  участия в ралли  “Родина” Ижевский  завод   продал  10 новых  мотоциклов “ Иж-Юпитер “,  как бы для испытаний, с условием заезда после  финиша на завод для обследования своих  машин.

Но для того, чтобы влиться в уже составленную команду и проверить свои способности,  необходимо было  совершить отборочное ралли на Памир, протяжённостью в 2000 километров до места строительства Нурекской ГЭС и обратно. Этот   маршрут был выбран не случайно. Трасса  в какой-то степени напоминала в миниатюре путь на Байкал. Ведь  Памир – это не только нагромождение гор, “вершина мира”, это иное измерение, где душа  будто возвышается к своим  древним истокам. Местные жители представляют  невероятный интерес – это почти нетронутая   цивилизацией  общность, много столетий  остающаяся  один на один с первозданной природой. Они будто бы  стерегут  границу с параллельным  и  изначальным миром.

Оставшееся  до отъезда время использовал для форсирования занятий в техникуме, чтобы получить пару свободных дней на поездку. Готовил  мотоцикл, подбирал возможные запчасти, изготовил  испытанный навоинцами оригинальный багажник,  с креплением  груза  по бокам от заднего колеса, а также   защитные дуги. За этими занятиями меня  застал   Борис — приятель по мотоциклетным дорогам, и после моего красочного рассказа он также решил принять участие в отборочном ралли на своём  “ ИЖе” По телефону мы получили на это согласие и к вечеру 4 –го мая выехали в Навои. В клубе прошли подробный инструктаж,  проверку   мотоциклов   и багажа, распределение обязанностей и перезнакомились с членами команды. Долго не могли уснуть, видимо, сказывалось волнение перед незнакомой дальней дорогой.

5 мая 1967 года  наша  команда на 14-ти мотоциклах собралась в 9 часов  утра возле Дома  культуры и под напутствия руководителей предприятий и  спортобществ, членов семей, а также  многочисленных болельщиков и зрителей выехала стройной колонной в тренировочный этап на Памир. Нас провожал юный новый город, выдержанный в стиле южных городов, с теневыми навесами   и лоджиями, с кирпичными панелями и балконами-галереями, как в прохладных  новых санаториях на Крымском берегу. Он растёт не по дням, а по часам и издали   похож на рейд, в котором  проснулись  дома-корабли с многоэтажными палубами. Окна синие-синие  от неба, отражающегося в них, и пёстрые лоскутки  балконов делают весь этот  воображаемый рейд  нарядным и приветливым.  Синие,  розовые,  жёлтые   прямоугольники   можно принять за флаги расцвечивания, и образ рейда  при этом связывается  с образом  международного порта.

Но если уйти  от морских впечатлений  и сказать по существу, то это, пожалуй,  первенец Узбекистана, который с рождения  пеленается в современные цветные пелёнки, которого нянчат в кроватках самой рациональной, и, пожалуй, самой   модной   современной архитектуры. Здесь воплощаются новые  градостроительные идеи с их простотой, лёгкостью форм, с радующей глаз нарядностью и продуманной неритмичностью. Смотреть на Навои даже сейчас, когда он ещё только  растёт, — всё равно, что заглянуть на страничку   популярного иллюстрированного журнала, где вам предлагают на выбор эскизы и планировку  новых современных жилищ, выполненные самым изысканным почерком. И, не  удивительно, что  навоинские  мототуристы из этих удлинённых домов-кораблей с балконами, похожими на палубы на зелёно-белых волнах  расцветающих деревьев, пустились совершить одно из самых  счастливых плаваний, какие выпадают   на долю  настоящих романтиков. Правда, не по морской глади, а по бесконечной ленте дорог и бездорожью на своих надёжных железных конях. И всё же они рассчитывали на ветер  удачи,  который  будет раздувать их воображаемые паруса и приведёт к финишу.

Город  уже начал скрываться из виду, как вдруг рядом с пустынной колючкой  янтаком на обочине, как бы перекликаясь с нею, возникли колючие брызги электросварки, которой навоинцы заваривают швы гигантского газопровода. Так нам послал прощальный привет трудовой Навои. По графику  намечалось до вечера преодолеть 250 километров, чтобы не перегрузиться и заночевать после Самарканда. Поскольку большинство из нас  в этом старинном городе уже бывали, решили там не задерживаться.

Дорога   пересекает обширную, слегка холмистую  равнину, которую весной заливает море  цветущего разнотравья. Всё больше на пути встречается зелёных оазисов, посёлков, хлопковых полей.  Ряды высоких раскидистых деревьев образуют над дорогой длинную тенистую аллею. В районном центре Зиадине,  на родине Героя Советского Союза Кудрата Суюмова, погибшего во время  Великой  Отечественной войны, остановились возле его памятника   и почтили минутой молчания. Это была первая веха патриотической части нашей поездки.

Вскоре выехали к широкой  зелёной долине Зеравшана. Истоки реки лежат у вечных снегов и ледников Туркестанского и Зарафшанского хребтов. Две бурные горные речки Матча и Фандарья, сливаясь, дают начало Зеравшану, что в переводе означает   “несущий золото”. Вырвавшись из  горных  теснин, река течёт  по южной окраине  пустыни  Кызылкумы, давая жизнь обширным  оазисам  Самаркандской  и Бухарской областей. По добротному мосту  пересекли эту водную артерию и с холмов Афросиаба    открылась панорама Самарканда — одного из древнейших городов, второго по величине в республике. Он залит зелёным морем садов, над которым словно  сказочные голубые острова,  возвышаются  минареты и купола знаменитых средневековых сооружений: ансамбля мавзолеев Шахи-Зинда, центра средневекового Самарканда Регистана, мавзолея  Гур-Эмир,  развалин соборной  мечети Биби-Ханым и других исторических памятников. Он ошеломляет  древним величием памятников художественной культуры Востока.

Несмотря на то, что мы здесь бывали неоднократно, никакое описание и никакие иллюстрации не заменят живого впечатления, когда собственными глазами  ощупываешь величавую старину и даже в полуразрушенной стене с изумительной росписью угадываешь завершённость, и воображение подсказывает: какая же это была роскошная прелесть, если даже этот обломок  вызывает непреходящее восхищение. Проезжали ли мы обсерваторию Улугбека или площадь Регистан, видели чёткие линии и росписи мавзолеев Гур-Эмир и Шахи-Зинды, нас не покидало чувство глубокого уважения и преклонения перед великими талантами  народа-художника, народа-созидателя, народа-поэта, а также трудолюбивых реставраторов, сумевших восстановить и сохранить эти памятники культуры.

Самарканд интересен не только своими историческими памятниками. Он удивителен сам по себе как город: здесь можно наблюдать необычное сочетание древности и современности. Пообедав и заправившись, мы  выехали  улицами, по сторонам которых высажены гигантские чинары, чьи ветви, смыкаясь друг с другом, образуют шелестящий листвой зелёный свод над четырёх- и даже шестиполосной  проезжей частью. Наш  путь лежал на юг, к предгорному  селению Агалык. Проехали по главной улице к его дальней окраине прямо к горным склонам. Здесь, вдоль русла реки Акдарьи, раскинулись сады и небольшие рощицы, а над ними огромной стеной встают горы. Их зазубренные  голубоватые гребни  словно взлетели высоко в небо и парят  вместе с ослепительно-белыми облаками.

Из Агалыка по Большому Узбекскому тракту направляемся к горному лесному урочищу Аманкутан. Оно  встречает нас  густыми рощами, раскинувшимися по крутым склонам. Впервые в Средней Азии  здесь стали  нарезать  на горных склонах   узкие  продольные уступы – террасы —  и засаживать их различными видами деревьев. Созданные таким образом горные леса  способствуют  сохранению почвы и влаги в ней. К тому же  в них  прекрасные условия для отдыха. Славится Аманкутан  сосновыми рощами, многочисленными родниками, карстовыми воронками, пещерой со свидетельствами  обитания  людей эпохи  палеолита. Удивительная красота  горного ущелья, прохлада и сумрак лесных рощиц, целебный воздух, всё это делает урочище  благодатнейшим  природным уголком  Самаркандской области.

Горное   урочище   Аманкутан, что в 40-ка километрах южнее Самарканда, издавна   пользовалось  особой известностью в среднеазиатском регионе, потому что через него проходил  самый короткий  и удобный путь  из Согда  в Бактрию, из Самарканда в  Кашкадарью, от бассейна реки Зеравшан  до  Келифской    переправы на Амударье. Ещё в глубокой  древности  этим перевалом   пользовались  иноземные  торговые   караваны  и орды завоевателей всех эпох:  персы и  воины Александра  Македонского, степные   кочевники, монголы и арабы. Через него проходил один из участков  великого шёлкового пути. Оставили свои следы в Аманкутане   и знаменитые   средневековые  путники, а Сахибкираном  Тимуром здесь был возведён  великолепный летний ансамбль, называвшийся  Тахтакарача. Теперь так называется  перевал. В 19-ом столетии в этих местах побывали  известные российские учёные- исследователи Средней Азии Н.Ханыков, А. Федченко, И. Мушкетов, В. Обручев, Н. Пржевальский, П. Семёнов — Тяньшанский, Н. Северцов. И не удивительно, что вот теперь, в 20-ом  веке,  наша команда  мототуристов, пленившись красотой урочища, выбрала для отдыха и ночёвки это удивительное место, созданное энтузиазмом и многолетними  усилиями  подвижников: бывшего помощника начальника Зарафшанского  округа  генерал-майора Н.И. Королькова, биолога М. И. Невесского  и лесничего С.А.  Навроцкого. Расположившись в одном из  знаменитых лагерей  отдыха  “Агалык”, мы  услышали  от сторожа подробную историю этого прекрасного, уникального зелёного массива, ставшего освежающими лёгкими для  древних городов Самарканда,  Китаба  и  Шахрисабза.

У костра поужинали припасами, переданными родственниками, тщательно осмотрели мотоциклы и багаж, обсудили итоги прошедшего дня, разработали и уточнили дальнейший маршрут, а также способы его успешного преодоления колонной с соблюдением правил дорожного движения. Решили увеличить скорость, чтобы удалось проехать за следующий день более трёхсот километров. Продолжили взаимное знакомство, пели песни, читали стихи и рассказывали интересные истории. Не стали разбивать палатки, а заночевали в одном из корпусов лагеря.

Рано  утром, встретив восход солнца и наскоро позавтракав, разноцветная   мотоколонна  направилась на штурм первого на нашем пути перевала. До долгожданной   вершины   перевала   Тахтакарача с отметкой 1675 метров  оставалось  преодолеть  два  самых крутых  подъёма, как вдруг  навстречу,    из-за   поворота стал спускаться  на бешеной   скорости  самосвал, то ли потерявший  управление, то ли с пьяным водителем за рулём. Поскольку я ехал  первым в колонне, этот грузовик, не вписавшись в поворот, прижал меня  к правой отвесной стенке  небольшого тоннеля. До сих пор мне собственная шея не мешала, и чтобы избежать катастрофы, я вынужден был на скорости  60  километров в час   взлететь как ангел  мотоциклетный на вертикальную стену, и моя новая мощная  “ЯВА” пронеслась по ней  горизонтально  метров 10, как это делали циркачи или  каскадёры, и благополучно опустилась вместе с седаком на освободившуюся  от  идиота-лихача  дорогу. В эти несколько  непредвиденных секунд такой вихрь закрутился, что только щёки  парусами раздуло  и кишки  штопором завинтило. Страху натерпелся такого, что, наверное,  Николай  Васильевич  Гоголь в гробу  заворочался. Но это была  такая вольная,  поднебесно-полётная   мотоциклетная   весна, обаятельная безумность и невозможность в этот момент  поступить иначе и жить  иной жизнью. Чтобы  пережить  неожиданный   стресс, остановился и вся команда окружила  меня с возгласами удивления и восторга, поздравляя с удачным каскадёрским выходом из нештатной ситуации. Перекурив  и запив холодной водичкой волнение, вызванное  первым ЧП на нашем пути, двинулись дальше. И я подумал: когда всё время находишься в движении, дорога впечатлений – это мозаика из разных жанров, которые нам встретятся в пути, и  дай Бог, чтобы мой надёжный скакун и дальше не подвёл.  Тихонечко запел:

—  Счастлив,  кому  знакомо  щемящее  чувство  дороги.

На  вершине   перевала остановились, чтобы сфотографироваться и взглядам предстала панорама города, лежащего в долине   и окружённого зеленью. Это зрелище ещё больше впечатлило в связи с тем, что далеко внизу ещё мелькали огни, похожие на светлячков. Огней было много и по ним можно было узнать Шахрисабз  и Китаб, расположенный  рядом. С верхней точки перевала грунтовая дорога спускается  крутыми виражами по южному склону хребта. Здесь нам пришлось быть предельно внимательными, осторожными   и не давать  разгоняться мотоциклам, чтобы избежать резкого торможения   у частых и порой неожиданных  поворотов горной дороги. И не лишним оказалось увеличение дистанции  между участниками.

От края шоссе начинался  глубокий  зияющий провал, за которым вдали открывался  широкий простор Китабо-Шахрисабзской  котловины. Продолжая спуск с хребта, подъезжаем к чудесному  зелёному урочищу Минг-Чинар,  что означает  “тысяча  чинар”.  По дну неглубокого ущелья   пробирается ручей, вдоль берегов которого  и на прилегающих склонах  раскинулись густые лесные рощи, поляны с мягкой травой и цветами. На пригорке высится  красивое здание ресторана,  магазины, удобная площадка для стоянки автомашин. С севера  котловину окаймляют отроги Зеравшанского хребта, с востока – Гиссарского,  с юга — Яккабагский хребет и только на западе котловина  сливается с бескрайними просторами  Каршинской степи. Котловина – сплошной  зелёный оазис, потому что, благодаря плодородию почв, земледелие развивается  в очень благоприятных условиях. Повсюду видны поля  хлопчатника, разделённые посадками тута-шелковицы, много садов и виноградников. Всё это богатство орошается  рекой  Кашкадарья  и  её притоками.

Шоссе пересекло русло этой реки и мы свернули влево, к Китабской  широтной  станции имени Улугбека, расположенной в красивом парке. В её павильонах с помощью уникальных астрономических приборов следят за движением земных полюсов. Получаемая на станции информация  представляют большую ценность для астрономии, геодезии, службы времени, космонавтики. Подобных станций в мире всего пять: две в США, по одной в Италии и Японии. Все они находятся на одной параллели  северной широты и работают по единой  международной программе. К сожалению, не разрешили попасть в павильоны, но мы выслушали в парке ёмкую информацию об этом уникальном объекте от ответственного сотрудника.

Пересекаем русло реки Аксу ( рек с таким названием   в Средней  Азии много и переводится оно как белая или святая вода) и вскоре едем по главной улице Китаба, а затем мимо остатков глинобитной стены, когда-то ограждавшей цитадель – резиденцию Китабского бека. Продолжая движение на юг, вскоре въезжаем в город Шахрисабз, история которого насчитывает много веков. Близ него ещё во II в. до н. э. существовал крупный город Кеш, от которого остались лишь пологие холмы городища. Через него  проходлил  важный  караванный  путь  из  Согда  в  Бактрию. Шахрисабз…сколько песен о нём сложено, сколько стихов! По всему миру распространилась  песня  популярного  узбекистанского   ансамбля  “Ялла”

Шахрисабз, Шахрисабз, наполнен радость и светом,

Шахрисабз, Шахрисабз, тебе пою я песню эту.

На центральной площади этого города, украшенной современными зданиями, фонтаном и цветниками, нас встречали комсомольцы и молодёжь, с которыми мы приняли участие в открытии мемориальной доски учителям и учащимся школы №8, погибшим в Великой Отечественной войне. Коротко рассказали о целях нашего  похода.

Конечно же  ознакомились с главными достопримечательностями этого священного города. В тринадцати километрах от него в селении Ходжа-Ильгар   родился  великий  правитель  Амир  Темур, который до конца дней   сохранял привязанность  к родным местам. Недаром со временем  его правления  связаны самые значительные   постройки этого города. Занятый частыми военными походами и заботами по укреплению огромной державы, он не забывал о Шахрисабзе  и даже собирался именно здесь основать столицу государства. Но это оказалось невыполнимым – слишком важным центром являлся Самарканд. Однако на своей родине  Амир Темур   приказал возвести величественный дворец Ак-Сарай, входной портал которого был   в полтора раза выше огромной  арки   самаркандской мечети  Биби – Ханым. Сейчас на центральной площади города высятся две разрозненные  части высокого портала, но и они дают яркое представление о колоссальных размерах дворца и роскоши его оформления.

Мы осмотрели  останки  величественного Ак-Сарая и ещё несколько древних сооружений, включающих в себя соборную мечеть Кок- Гумбаз, мавзолеи духовного наставника Амира-Темура  Шейха Шамседдина и потомков Улугбека, гробницу сына Амира-Темура Джехонгира, торговый купол Чорсу, которые привлекают не только отечественных туристов, но и гостей со всего мира. И вся  наша команда не переставала восхищаться  непередаваемой красотой   восточных строений, возведённых много веков назад  и украшенных уникальными росписями.

Один  Ак-Сарай  чего стоит! О нём  сложено немало легенд, одна из которых   рассказывает о том, как он был разрушен в  ХV1   веке   по приказу   правителя  Бухары   Абдуллахана, который был возмущён тем, что жители Шахрисабза отказались поклоняться ему. Завидев   издали постройки  Ак-Сарая, он решил, что город совсем рядом, и изо всех сил  пустил своего лучшего скакуна. После долгой скачки   конь упал замертво, а махина дворца всё ещё   продолжала   возвышаться на горизонте. За неповиновение он повелел   разрушить   удивительнейшее сооружение  того времени, на крыше которого  был сооружён бассейн с постоянно обновлявшейся   водой, поступающей  по   специальным трубам. Наряду с другими архитектурными достопримечательностями была уничтожена  необыкновенно богатая, удивительно работы  отделка – золотая, лазоревая и других цветов.

Мы  поднялись по священным ступеням на 30 метров, откуда виден   почти весь город. Оказаться   внутри дворца, ощутить его энергетику, прикоснуться  руками к древней  кирпичной стене и удивительным росписям– только так можно испытать  единение с великим прошлым, и запомнить навсегда величественную композицию, в состав которой  входит памятник  Амиру  Темуру.

Далеко за пределами Узбекистана известны изделия местной художественной фабрики   “Худжум,” где делают   ковры, яркие шёлковые сюзане, сумки, тюбетейки, яркую национальную одежду. Изделия фабрики удостаивались золотых медалей на международных ярмарках. И нашей команде подарили  несколько оригинальных сувениров в награду за патриотическую направленность поездки.

Из  Шахрисабза  шоссе  ведёт  нас  на юго-запад. Пересекаем русло рек  Танхаздарьи и Яккабагдарьи. Широкие равнинные просторы замыкаются вдали на горизонте голубоватой грядой отрогов хребта Байсунтау.  Поскольку далее следовали дороги по равнинной части, это позволило нам  увеличить скорость и к намеченному времени прибывать в контрольные пункты.

Проезжая   по Кашкадарьинской   области нельзя было не завернуть в кишлак Кавчин, расположенный между  Гузарским и Камашинским районами. Это место от других  отличает  особенная история, повествующая  о вечной и преданной любви Тахира  и Зухры. Эти двое влюблённых, эти два прекрасных сердца, озарившие  своим светом  любовь многих миллионов людей,  покоятся возле кишлака Кавчин. Из поколения в поколение   передаётся эта удивительная история их чистой любви,  не имеющая границ, которая позволяет этому кишлаку жить и верить в  будущую нескончаемую   жизнь. Куст белых роз поднялся  над могилой Зухры, и алых – над могилой Тахира. И мы,  поклоняясь  памяти вечной любви, добавили к ним свои букеты.

Коротко посовещавшись, решили   сделать небольшой не запланированный крюк, чтобы  проехать  к Чимкурганскому   водохранилищу. Нашим взорам предстала огромная плотина, которая  перегородила русло реки Кашкадарьи, и в результате в степи расплеснулся широкий  голубой  простор  большого искусственного водоёма. Водохранилище  позволило значительно улучшить  орошение на многих тысячах гектаров полей. Ниже плотины выбивают из-под земли родники с кристально чистой ледяной водой и мы наполнили свои походные баклажки. Рядом  небольшие  тихие озёра и густые лесные рощи. Конечно же, бросились купаться и даже успели помыть мотоциклы. Какое  это было блаженство ощутить прохладу воды после длительного пробега с приличным запылением! Местные рыбаки с удивлением смотрели на резвящихся мужиков,. приехавших  таким стадом мотоциклов. Мы купили у них несколько крупных сазанов, упаковали их влажной травой и мешковиной, а вечером  приготовили из них шашлык.

Освежённые и счастливые, вернулись на трассу и  через  некоторое время прибыли в райцентр Гузар. Отметив наши проездные документы  на главпочтампте, посетили памятники Майне Хасановой – героине  гражданской войны, советским работникам, погибшим в борьбе с басмачеством и воинам, погибшим в годы Великой Отечественной   войны. Проездом оглядели  мечеть  Гульшан   и медресе  Авганбат.

Шоссе ведёт нас в  Дехканабадский район. Широкие равнинные просторы   постепенно сменяются холмистыми предгорными грядами. Дорога то поднимается виражами на гребни холмов, то спускается в пологие зелёные ложбины, и повсюду открываются своеобразные  ландшафты  пестроцветных  низкогорий. В маленьком селении  Акрабат   встретился  интересный и выразительный памятник архитектуры – старинная крепость, угловые башни которой выложены из блоков тёсанного камня и имеют удивительно стройные  красивые формы.

Взобравшись на невысокий гребень  водораздельного хребта  Байсунтау и спустившись с него, мы направляемся к самым южным районам Узбекистана, лежащим в пределах Сурхандарьинской области. Спускаясь с отрогов хребта, осматриваем  известное горное  ущелье  “ Железные ворота.“  Мрачное ущелье овеяно  легендами и преданиями. Считается,  что по нему   когда-то   проходил караванный  путь  и оно запиралось железными воротами, у которых с проезжих купцов собирали пошлину.

Вскоре шоссе  начинает петлять   среди нагромождения  разноцветных   горных  всхломлений,  утёсов,  обрывов. Наверное, все цвета радуги  предстают  здесь перед  нами   в удивительно  нежных, акварельных  тонах  и  сочетаниях. Вот белые скальные  обнажения переходят  в  красновато-бурые  и  вишнёвые. Зеленоватые   склоны   сменяются  сиренево-синими и голубыми. Миновав этот  красочный   природный  уголок, шоссе   приводит нас к перекрёстку, где влево уходит дорога к Байсуну, а мы  продолжаем движение прямо. А очень жаль, что наш маршрут миновал это уникальное поселение, в котором до сих пор  бережно сохраняют древние обычаи и традиции, где установлен памятник  герою-комсомольцу Абдулле Набиеву, погибшему от рук басмачей. Я слышал много интересных рассказов от знакомого археолога-палеонтолога о чудесах этого края. Природа, словно скульптор, изваяла из камня множество  замысловатых  разноцветных фигур. Бесконечной чередой уходят они  на дно обширной котловины, окаймлённой высокими хребтами. Среди них ему удалось отыскать и зафиксировать   следы динозавра. Наверное, не стоило  огорчаться, поскольку впереди нас ждали  и  другие  интересные  места.

Такая  возможность представилась нам в  селении Сайроб, встретившем   яркой зеленью  рощиц  и садов, вид которых особенно приятен после пустынных ландшафтов засушливых  холмистых низкогорий. В его центре   высятся огромные  800 — летние  чинары  возле  горного родника, где можно увидеть большую стаю рыб. В столовой   в такой   тени  с видом на цветник мы расположились пообедать. По рассказам  местных аксакалов, в огромном дупле одного из этих уникальных деревьев в разное время размещались школа, затем чайхона  и парикмахерская. И действительно,  для его обхвата   понадобилась   пятиметровая верёвка.

Затем  мы долго едем вдоль русла  Шерабаддарьи и у въезда в район Шерабад на вершине большого холма видим руины  старой крепости.  Это уникальный  археологический памятник – городище Джаркутан, где несколько тысячелетий назад существовало крупное поселение эпохи бронзы. Люди, жившие там, умели делать из бронзы различные предметы, вазы, чаши, всевозможные украшения, а также  прекрасные керамические сосуды.

Из-за   внеплановых мероприятий  довольно   поздно въезжаем в административный и экономический центр Сурхандарьинской области – Термез. Меня поразило  обилие хвойных  деревьев  и каннов на улицах  самого южного и знойного города нашей республики. Предполагалось посещение  мавзолеев Хакима Термези, Кокильдор, Султан Саодат, замка Кыркыз и дворца термезских правителей, а также других археологических памятников, однако пограничники изменили наши планы.

Много времени было затрачено на проверку и оформление документов на посещение пограничной зоны, а также тщательный досмотр мототехники, багажа и водителей. После всех этих процедур нас любезно пригласили в клуб, где мы рассказали о нашем походе, дали небольшой концерт и показали фотовыставку о городе Навои. В ответ мы услышали небольшой доклад о трудной и успешной службе стражей южных рубежей Узбекистана. И как бы компенсируя нарушение наших планов, в качестве сюрприза, руководство погранотряда  сопроводило  нашу  мотоколонну на ночлег в замечательное место на берегу Амударьи. Более   того,  пока мы разбирали багаж и разбивали палатки, из     сопровождавшей    нас    полевой    кухни   разнёсся     аромат    солдатской    каши  “и-го-го,” до боли знакомой почти всем участникам по службе в армии.  В дополнение к ней мы приготовили шашлык из  с трудом сохранённой рыбы, выловленной в  Чимкурганском водохранилище. Пограничники предложили сопроводить ужин традиционными боевыми стаграммами, но пришлось отказаться из-за обговоренного сухого закона. До полуночи у костра продолжалась душевная, непринуждённая беседа о различных  боевых случаях на границе и в нашей гражданской  жизни.

Лишь  только жаркое южное солнце появилось на горизонте, лагерь быстро перекочевал на багажники  мотиков, а погранцы устроили нам ещё один сюрприз: за свой счёт заправили наши машины  лучшим бензином  и маслом. Так  что у нас не осталось ни капли обиды за нарушенные планы, а археологические памятники пришлось лишь оглядеть, проезжая по мирно  спящему городу и окрестностям пока не жарким  ранним утром.

От  Термеза  теперь направляемся  на север и дорога незаметно пошла  вверх. Первым  на нашем пути встретился районный центр  Джаркурган,  в 5-ти километрах от которого   находится уникальный   и широко   известный памятник   средневекового зодчества – минарет, возведённый  в ХII веке. Построен он из  жжёного кирпича, который использовался и для оригинального внешнего оформления. На восьмигранном цоколе   как бы сливаются воедино  16   круглых колонн, опоясывающих мощный ствол минарета высотою в 30 метров. Фигурная  кладка  создаёт  ажурную поверхность. Любуясь этим творением рук человеческих, мы нашли много общего с известными нам памятниками — минаретом  Калян  и  мавзолеем  Исмаила   Самани  в Бухаре.

Только  отъехали от Джаркургана,  как   мерный рокот моторов наших мотоциклов   прервал   рёв  турбины  истребителя,  взлетевшего с военного аэродрома в Кокайды  и взявшего  курс, параллельный  нашему. Мне  даже показалось будто он помахал нам крыльями в знак приветствия. Через некоторое время мы могли  видеть по инверсионному следу как он выполнил, очевидно, тренировочный полёт по кругу  и пошёл на посадку.

Трасса долгое   время идёт вдоль реки  Сурхандарьи – главной 200  километровой водной артерии области, начинающейся от снежников и ледников  Гиссарского хребта. Воды реки и её притоков   питают   многочисленные оросительные каналы, а для накопления резервов воды   сооружено  большое  Южно- Сурханское  водохранилище. По пути видим  как благодаря воде  осваиваются  ранее пустынные   и предгорные массивы  левобережья. Повсюду встречаются поля хлопчатника, сады, посадки тутовника и бахчи.

Проезжаем  райцентр Шурчи и справа от дороги видим  высокие земляные валы  древнего городища   Дальварзинтепа. Уже в первых веках до н.э. здесь существовал античный город, входивший в состав  огромного Кушанского царства. Археологи раскопали  стены и помещения дворцовых   сооружений, принадлежавших богатым горожанам. Под полом одной из комнат  был найден клад  золотых вещей. В керамическом сосуде находилось около ста  золотых предметов – бруски, ожерелья,  массивные  браслеты и кольца, украшенные  рубинами и бирюзой. На брусках имеются кушанские надписи, что представляет особую ценность. Археологические работы  продолжаются, и, наверняка,  дадут ещё немало  ценных материалов и находок. Обо всём этом мы узнали, посетив местный краеведческий  музей, где и поставили оригинальные печати  на наших  маршрутных листах.

Минуя посёлки  Сурхан с древним македонским каменным мостом Ташкуприк, Кумкурган  и другие, продолжаем движение на север вдоль берегов Южно-Сурханского водохранилища и вскоре въезжаем в уникальную  субтропическую зону, где прорастают хурма, благородный лавр, сахарный тростник, каучуконосы, батат. Здесь находится единственный в республике завод по изготовлению рома и сероводородные целебные источники. Заехали в Денау, — второй по величине  город Сурхандарьинской области. Появился он много веков назад на важном  торговом пути. Свидетелями  древней истории  города   являются высокие глинобитные стены   старинной крепости – резиденции денаусского бека – и высокое монументальное здание   медресе Саида-Аталыка с большим внутренним двором и множеством худжр-келий, расположенных вокруг двора в два этажа. Мы осмотрели это древнее строение и тем самым отдохнули от дорожного напряжения. Благодаря широко развернувшемуся   строительству, Денау   превращается   в благоустроенный современный  город с широкими зелёными улицами, площадями и скверами.

По совету одного из местных жителей  проехали к молодому посёлку  угольщиков Шаргуню, расположенному в красивой  предгорной местности. Его светлые здания, вырастающие из зелени садов и парков, эффектно выглядят на фоне  недалёких скалистых  горных склонов и заснеженных вершин. Подобные картины нам уже удавалось  неоднократно наблюдать, а потому самое большое удивление вызвала   многокилометровая  подвесная  канатная дорога, по которой транспортируется добытый в шахтах уголь.

ТАДЖИКИСТАН

Вернулись в посёлок  Сарыассия, где вкусно пообедали   местными блюдами, заправили наши мотоциклы и через 25 километров  пересекли границу Таджикистана, направляясь в сторону его столицы Душанбе. Нет, в то время никаких пограничных знаков между дружественными республиками не существовало и природа поначалу почти не отличается от нашей, предгорно-узбекистанской. Часто встречаются массивы красных маков, тюльпанов, изумрудная зелень хлопковых полей  перемежалась с поспевающими хлебами. Зелень ещё не успела выгореть и радовала глаз своей свежестью. Теперь дорога заметно  идёт вверх, но мотоциклы ведут себя достойно.

Посёлки, возникающие  за каждым поворотом ущелья в долинах Пянджа, Гунта, Ванча   и многих других, особенно живописны. С типичными  плоскими крышами, они утопают в зелени  фруктовых деревьев. Особенное  своеобразие   здешнему пейзажу  придают пирамидальные стога сена, уложенные на плоских крышах, и поля, расположенные тут же в посёлке, за валом выбранных из почвы камней.

Гораздый на каверзы  Памир вдруг наградил нас  неожиданным проливным дождём и в Душанбе   пришлось прятаться от него  под будто для нас устроенными навесами на АЗС.  Однако дождь как неожиданно начался, так  неожиданно и закончился, но отобрал более часа и усложнил итак непростую горную дорогу. Пересекли просторную долину Кафирнигана и, минуя посёлок Орджоникидзеабад, стали подниматься к перевалу Задролу.

Днём  шестидесятикилометровая дорога,  связывающая Душанбе с Нуреком, несла цемент, металлические и бетонные конструкции, лесоматериалы, топливо и продукты,  а к вечеру  автопоток замирал и это облегчило нам прохождение достаточно узкой горной трассы. Подъём на перевал крут, но сравнительно ровен. И тут столкнулись с первыми трудностями высокогорной дороги: моторы наших машин стали захлёбываться и глохнуть из-за богатой бензиновой смеси в результате рязряжённости воздуха. В этот момент очень пригодился совет незнакомого мотоциклиста на АЗС  забеднить на высоте карбюраторы моторов, что нам и помогло. Но усложняли движение наступающая темнота, вновь оживившийся дождь, намочивший асфальт, да незнакомые места. Зато спуск… Сбегая к реке Вахш, дорога как сумасшедшая вьётся по изрезанному склону хребта Каратау. Последний поворот. Перед нами возникает огромный плакат-указатель:  “ Всесоюзная  комсомольско-молодёжная стройка”  и по его направлению   попадаем в город Нурек на строительство ГЭС с высочайшей в стране плотиной. Наконец мы благополучно достигли конечной цели нашего ралли “Дружба”!

Красочно оформленную мотоколонну встретили с импровизированным оркестром руководители стройки и комсомольские активисты. Накормили в рабочей столовой, высушили нашу промокшую одежду и организовали в клубе встречу со строителями, которые возводят  невиданное в мировой практике сооружение. Оно требовало подлинного мужества, научного творчества и инженерного поиска. Поскольку Нурек и Навои побратимы  (обоим городам чуть больше пяти лет) мы обменялись памятными вымпелами. Узнав, что дальнейший наш маршрут пройдёт по Киргизии, нурекчане вручили нам значки и вымпелы с просьбой передать их  строителям Тохтагульской ГЭС.

Встреча продолжилась  у костра на высокогорной поляне, в окружении бережно сохранённых арчей, кустарников и далёких снежных вершин. Звучали номера нашего импровизированного концерта, задорные комсомольские  и лирические песни под гитару, но все участники сосредоточили своё внимание на белобрысом крепыше, который очень уж профессионально исполнял туристские  песни. Я  пытался  вспомнить откуда знаю этого человека, но безуспешно,  и тогда спросил о нём  комсорга стройки. Он недоуменно посмотрел на меня и сообщил, что это известный бард Юрий Визбор, прибывший немного раньше нас в составе  московской команды мототуристов, проехавших по дорогам Памира  до Бадахшана и возвращающихся в Душанбе. Таким  образом  мне  стал известен наш возможный  конкурент  во всесоюзном туристском моторалли, но посчитал, что команда из шести мотоциклов «ЯВА», покрывших  двухтысячную, хоть и горную дорогу, после Байкала нас не переплюнет. И в дальнейшем оказался прав.

Московские  спортсмены перебрались поближе к нам и перезнакомились. Командор команды Валентин рассказал, что Визбор сам напросился на поездку и ребята ничуть об этом не пожалели, поскольку он оказался интересным и коммуникабельным путешественником. А уж о том, как он умеет завлекать своими  стихами и песнями, наверное, рассказывать не надо. Как бы в оправдание этих слов, Визбор с удовольствием  выслушал  наших певцов,  а затем  стал исполнять свои популярные  песни. После  небольшого перерыва он сообщил, что написал новую песню  и запел её

под  гитару.

Я  сердце   оставил  в  Фанских   горах,

Теперь  бессердечный  хожу  по равнинам.

И в  тихих  беседах  и  в  шумных  пирах

Я  молча  мечтаю  о синих  вершинах.

Пропел один куплет и замолчал. Когда мы спросили  почему замолчал, он сообщил, что не получился припев и попросил помочь и коллективно составить его. Конечно, всем нам  была очень близка тематика этой песни и не составило особого труда под  наигранную им мелодию подобрать слова припева.

Когда   мы  уедем,  уйдём,  улетим,

Когда оседлаем мы наши  машины,

Какими здесь станут пустыми пути,

Как  будут без нас  одиноки  вершины!

Известный  на всю страну бард  поблагодарил за удачное  коллективное творчество, записал  слова припева и тут же исполнил с ним песню целиком. Он пожелал нашей команде занять достойное место в соревновании  и вновь встретиться при подведении итогов. Визбор оставил на наших путевых листах автограф и вместе с печатью стройки это стало оригинальной  отметкой  пребывания  в Нуреке. Долго ещё под сиянием необыкновенно  огромных  и ярких звёзд  на агатово-чёрном  небе и шум бурного Вахша мы обменивались  у костра впечатлениями о пройденных местах, а рассказать  нам, да и москвичам было о чём.  Разошлись лишь в полночь и отправились на ночлег в палатки, которые нам любезно разбили  молодые строители.

Встретили  восход солнца  из-за снежных вершин, позавтракали и отправились смотреть  великую стройку. Нетрудно  было представить какую огромную мощь несёт  голубопенный Вахш, вобравший в себя ледяные воды пяти высокогорных притоков и мелких саёв, и как громадная насыпная плотина укротит его и заставит крутить турбогенераторы ГЭС, снабдив энергией половину Таджикистана. Полюбовавшись окрестными горными пейзажами и энтузиазмом молодых строителей, отправляемся в обратный путь. Теперь дорога сухая, не загруженная, в связи с  праздником, и ярко светит солнце.

На перевале посчастливилось увидеть  необыкновенную сцену.  В  тот самый момент, когда  шли под обрывом,  сверху   посыпались камни. Мы остановились  и стали смотреть, что же там  наверху   происходит.  Приглядевшись, увидели, что   по верху обрыва цепочкой, один за другим, бежали  дикие  козлы. Их  было целое  стадо – не меньше тридцати  красивых животных, среди которых  несколько малышей. Стадо, по-видимому,  спугнул  коренной обитатель этих мест – снежный барс, и животные в страхе  уходили в недоступные кручи.

В Душанбе нас встретили  работники ЦК ЛКСМ  Таджикистана и показали  свою столицу. С ними мы  встретили  День Победы и приняли участие в церемонии возложения венков у вечного огня возле  мемориала  погибшим в Великой Отечественной войне. Пообедав и заправившись,  мы двинулись в обратный путь по уже знакомым местам. Оставалось мало времени, всвязи с чем пришлось увеличить скорость и не допускать задержек.

И тут, видимо, возникает невольный вопрос: а зачем  ехать за сотни километров туда, где на каждом шагу мотоциклиста ждут опасности и невзгоды? А потому что там интересно, красиво, привольно, там природа очень скупая, но особенная, неповторимое царство снега и льда, грозных  скал  и бурных рек. Поэтому  Памир   привлекает любителей   природы   во всём её   многогранном проявлении, наших и зарубежных туристов и альпинистов, прокладывающих   маршруты   своих путешествий в труднодоступных  лабиринтах  гор  и ледников. Они  собственными  глазами желают увидеть  неповторимую природу  высокогорья, померяться силами с преградами на маршрутах через перевалы и ледники.

Памирское  высокогорье   повторяет   природу  скованных льдом  Антарктики  или  Гренландии  — самых  труднодоступных  областей   планеты. Туда  ещё робко  проникает современный  научно-технический   прогресс и его подчас  отрицательные   воздействия  на природу. Вода в долины  Средней Азии   приходит  с гор, где  рождаются   стремительные  и многоводные  реки. На  Памиро-Алае и в Гиндукуше  лежат истоки  самой  многоводной реки этого края – Амударьи.

Суров   и  своеобразен  не только рельеф, но и климат  Памира. Обычно небо бывает  ясное  и безоблачное, но атмосфера  бедна  кислородом. Жаркий день сменяется   морозной  ночью. Однако, среди знойного лета   может внезапно выпасть снег,  но вместо  того, чтобы, как обычно,  осесть на землю, он  весь испаряется, растаивая, как туман.  Эта исключительная   сухость   воздуха   сохраняется   несколько миллионов лет и резко   сказывается на самочувствии   человека. Сторона  тела, обращённая в тень, испытывает  холод,  а обращённая на солнце – жару. Даже   в долинах  наблюдается   пониженное  атмосферное  давление, при   котором  точка кипения воды   падает до 80 градусов. А без плотной   крышки  невозможно сварить мясо, рис, картофель. Виной   всему   огромная   высота    горных хребтов, препятствующих   проникновению осадков, резкая континентальность  района в  центральной   части азиатского  материка на  огромном   удалении от морей  и океанов.

В течение   столетий  много названий   переменила  эта   страна. Она  называлась ”Подножьем солнца,” “Подножьем смерти” “Страной тысячи озёр”                                               и, наконец, “Крышей   мира” Скорее   всего  название  Памир   произошло  от  древнеиранского Па-и-михр  —  Подножье  Митры, бога  Солнца. Через  Памир, лежащий в центре Азии, с незапамятных времён   проходили пути между Западом и Востоком; знаменитый  Шёлковый путь   во многом потерял   своё значение  после открытия  морского пути в Индию.

Природа  и животный   мир Памира  преподносят удивительные  контрасты.       Можно   проехать десятки   километров по горным долинам и плоскогорьям и не встретить пригодной для кормёжки  лошадей  лужайки   с травой. Всё  кругом   покрыто мелким щебнем, песком и глиной – продуктами разрушения  склонов. Изредка попадаются кусты  чахлых растений. Порой  горные долины  своим видом  напоминают  серую и однообразную  пустыню, расстилающуюся   вокруг на много  километров. Настоящие песчаные барханы имеют форму  полумесяца, обращённого своими рожками в сторону ветра. Но когда  поднимешься в зону альпийских лугов, то убеждаешься, что вокруг жизнь бьёт ключом. Однако  стоит солнцу  спрятаться за вершину или налететь даже лёгкому  облачку, как эта  богатая жизнь  мгновенно замирает. Головки цветов никнут к земле, исчезают многочисленные насекомые. Наступает анабиоз и всё живое впадает в спячку.

Зато   верховья  горных долин   поражают своей роскошной   растительностью,  образованной берёзовыми  рощами, арчой, ивняком.  Там  ещё   сохранился  богатый животный мир, присущий этому району. И, хочется надеяться, что туристы, которые  придут или  приедут в эти благословенные уголки природы, так контрастирующие  с миром ледников,  будут  всячески   способствовать  его охране.

Даже  через много лет я оценил  восторг этими краями, выраженный   в песне одного из лучших ташкентских бардов Александра Каменского, многократно бывавшего на Памире:

Видел  ли,  мой   друг,  ты  звёзды?

Был  ли  ты  в  горах   Памира?

А вдыхал ли ты тот  воздух,

Самый лучший воздух мира?

А  я  был! Я точно знаю,

Всё во мне  переменилось,

Разбудило  мою  душу

И  за сердце  зацепилось.

 

Там    понять  порой пытался

Жизнь и  суть   мирских основ,

По   ночам ко мне   спускался

Пёс  с  созвездья  Гончих  Псов.

 

Под луною  песни   пели,

А   когда   огонь угас,

Мы   душой  друг друга  грели

И   сияньем добрых  глаз.

Оставив за плечами Таджикистан, мы решили не заезжать в Термез, а выехали через Байсун сразу в Гузар   и этим выиграли несколько часов. Дальше наш путь лежал  через Каршинские степи, где видели  грандиозные  ирригационные работы и убедились,  что вода способна   вдохнуть жизнь  даже в пустыню. Снова  смыли дорожную  грязь  в  Пачкамарском   водохранилище и уже без остановок приехали в областной центр  Кашкадарьинской области —  Карши. Быстро пообедали, заправились и буквально промчались через  древний мост на реке  Кашкадарья, мимо  мечетей   Кок-Гумбаз, Одина, Курганча с минаретом, медресе Бекмир, Ходжа Абдулазиза и Клычбая,  а также древнего городища  Захоки  Марон. Предстояло сделать   последний  бросок  через районы Касан,  Мубарек,  Каган в наш областной центр Бухару и команда шла на предельно допустимой скорости, чтобы успеть на место к вечеру.

Успешно преодолев последний этап нашего путешествия, команда  въехала в  Бухару, где  на  стадионе  нас встретили   представители  ОК ЛКСМ  Узбекистана и ОК   ДОСААФ. Поздравили с успешным завершением первого этапа туристского моторалли, теперь названного  ‘’Дружба’’  и пожелали  успехов в нашем дальнейшем походе.

Мы с Борисом  уже приехали в родной город, а остальные члены команды  отправились в Навои. Там через неделю  встретились вновь для обсуждения итогов и планов на будущую поездку. Первые  2000  километров  многое  дали. Проверили возможности наших мотоциклов и их владельцев, научились двигаться в колонне, крепить багаж и быстро разбивать  лагерь,  выбирать удобные маршруты и организовывать интересные, полезные встречи. А главное, начала  сплачиваться команда  туристов-спортсменов, с которой предстояло преодолеть нелёгкий двухмесячный  путь.

Оставшееся  до  июня  время  пришлось  использовать для форсирования занятий  в техникуме,  тщательного осмотра и обслуживания моей красавицы ‘’ЯВЫ”,   подготовки  необходимого снаряжения, инструмента и запчастей. Пожалуй, самым трудным делом оказалось   оформить  в техникуме положенный отпуск  и получить соответствующие денежные средства. Но  и эта загвоздка была преодолена при добром участии директора, который проникся важностью предстоящего  патриотического мероприятия. Половину отпускных оставил семье, а другую  намеревался использовать в поездке. Конечно, с друзьями и родственниками  радостно поделился полученными впечатлениями от первого этапа ралли.  Умница — жена разделила со мной все восторги, поскольку также была заядлой туристской и,  несмотря  на  беременность, благословила  на участие  в  следующем  этапе,  и  даже  доченька  её  поддержала. Очень уж захотелось сменить обстановку, посмотреть страну и вкусить радость путешествия на новом мотоцикле По телефону  получили  приятную весть о том, что мы с Борисом  успешно прошли отборочный этап и допущены к главному ралли. Это меня  вдохновило  и в результате родился  “Гимн  мототуристов.” который  можно исполнить  на   популярную мелодию “Розамунда.”

На   лето,  на   лето

Мы едем   без   билета,

Колёса   нас  катают,

Дороги   глотая.

Уютным  квартирам

Помашем  мы  “с приветом”

И  споём   при этом

Наш   задорный  гимн.

 

Туристы   веселы, пора бы знать,

Любые   трудности   сумеют  взять:

Равнины,   осыпи,  подъём

И   даже   слёзы   милых жён.

 

До   свиданья, покидаем   мы город  родной,

До   свиданья, ох,  не скоро  вернёмся домой.

Ждут  нас   дороги,  горы,  леса  и  моря,

А пока что до свиданья, уезжаем мы не зря.

 

Везут  нас   машины, надёжные   машины,

Шуршат  асфальтом   шины“ИЖ “ей,“УРАЛОВ,”“ЯВ”

И взяли   в дорогу   всего совсем  немного:

Рюкзак, палатку, ноги, да наш весёлый  нрав.

 

Утром  рано   кости от гонки  болят,

А командоры бежать на зарядку велят,

Утром   рано   съедим  на воде  концентрат

И  после  гонки   повториться всё подряд.

Но…  туристы   веселы, пора бы знать,

Любые  трудности   сумеют взять:

Равнины,  осыпи,  подъём

И даже   слёзы   милых  жён. Вот так!

1-го  июня, попрощавшись  с семьями  и друзьями, собрав всё необходимое, мы с Борисом  к вечеру  приехали в Навои. На последнем сборе в клубе мототуристов подвели итоги  пройденного этапа, сформировали команду на второй этап  и заполнили

индивидуальные  путевые листы. Вновь детально обсудили  маршрут и внесли незначительные коррективы. Для того, чтобы удобнее было управлять, команду разбили на пятёрки и меня назначили капитаном одной из них.  Кроме этого, я ещё был избран комиссаром сборной, который  совместно с командором должен организовывать встречи  и готовить отчёт  к финишу. На Бориса   возложили фотографирование всех мероприятий. Пятёрка будет назначаться дежурной на сутки, чтобы выполнять все намеченные планом мероприятия: разбивку трассы, места заправок, приёма пищи, ночлега и встреч. В случае поломок члены пятёрки участвуют в ремонте, а затем догоняют основную команду в назначенном пункте. Я напел сочинённый мною гимн и его единогласно приняли на вооружение.

В заключительном слове  командор Владимир  Гриценко  сделал  несколько напутственных  советов:

—  Для  победы  в избранном нами сложном  маршруте  необходимо  не только уметь  ловко крутить руль и жать на педали, но и быстро проезжать колонной  порой по загруженным улицам городов и бездорожью, совершенно не нарушая правил. Каждый из нас считает себя одарённым в вождении  наших железных коней и пусть эта уверенность в собственном водительском мастерстве покажет другим участникам дорожного движения,  что мы можем ездить аккуратно, уверенно  и  дисциплинированно. А кто безответственно отнесётся к соблюдению правил дорожного движения и не захочет вежливо вести себя на трассе, тот немедленно будет отправлен домой.  Как и прежде, будем  соблюдать установленный режим гонки и выработанную систему  знаков в движении. В завершение  рад сообщить приятную новость: областной  комитет ДОСААФ выделил нам на весь маршрут  талоны на бензин и масло, действительные по всей стране.  Это значительно облегчит  наши материальные затраты. Ну, что ж, в добрый путь, романтики!

А  ТЕПЕРЬ   КУРС   НА  БАЙКАЛ

Меня с  Борисом  забрал к себе на ночёвку  командор. Рано утром вся команда вновь собралась в клубе. Проверили состояние мотоциклов, снаряжения и наличие денежных средств,  наклеили на шлемы  номера. Никто не хотел брать якобы несчастливый 13-й. а я не отказался, надеясь на свою  неоднократно оправданную удачливость. На АЗС нас без очереди быстро заправили. 2 июня   молодой город узбекских  химиков и энергетиков  проводил своих посланцев  во второй этап ралли. Торжественная колонна из 20  мотоциклов и грузового автомобиля сопровождения ГАЗ-51, украшенная флагами, транспарантами и лентами с пунктами маршрута, отправилась под мерный гул моторов  со стадиона  “Мехнат”   по улицам  Навои   курсом на столицу  Узбекистана  Ташкент.

Достаточно быстро проезжаем   уже  знакомые  дороги   и места до Самарканда, на  окраине  которого остановились на обед.  Далее наш путь лежит через Джизакскую и Сырдарьинскую области.  Несколько десятков  километров справа от дороги нас радовал достаточно бурный  Санзарсай, а на небольшом  перевале ненадолго остановились у так называемых ворот Тамерлана, после которых быстро покатились вниз.

Ушедшая вперёд  дежурная пятёрка выбрала для ночёвки рощицу на берегу этого сая в десятке километров от перевала и оставила на дороге условный знак. И это было разумное решение, поскольку не следовало перегружаться в первый день и  ночью въезжать в Ташкент. Быстро  разбили лагерь, разожгли  костерок, вскипятили чай и поужинали продуктами, переданными  родственниками. Рано утром колонна, миновав город Джизак, направилась к столице освоенного Голодностепского края с поэтическим  названием   Гулистан  (цветущий  город). Вдоль дороги насколько хватает глаз сплошные хлопковые поля, фруктовые деревья, полные воды арыки.  По мостам пересекаем  полноводные каналы. Вот так трудолюбивый узбекский народ  преобразовал некогда пустынную степь и заставил её рожать чудеса.

По мере  приближения к столице трасса становится более загруженной, что усложняет наше продвижение. Тем более, что порой встречались не очень вежливые и сознательные водители грузовиков, которые неохотно пропускали колонну. Тогда командору приходилось пристраиваться сбоку и просить водителя пропустить нас. И всё же   к 10 часам утра мы пересекли границу столицы.

Ташкент… Когда заходит речь о столице  солнечного Узбекистана, редко ограничиваются только одним названием этого древнего и, в то же  время, молодого города. Обычно “Ташкент” соседствует  с такими,  полными  глубокого смысла             словами, как   “Город  хлебный,”   “Город   гостеприимный.”  А сколько людей  нашли свою вторую родину  в Ташкенте   в годы   Великой  Отечественной войны. Пусть сейчас   многие из них  вернулись в край  своих отцов, но  память о Ташкенте, благодарность ему,  любовь  к этому городу  навсегда  сохранится в их сердцах.

Часы  с застывшими  стрелками   на 5  часах  23  минутах   стали суровой эмблемой  разбуженного землетрясением   Ташкента. Первый  8-бальный  толчок   вздыбил землю  26  апреля  1966 года. А потом, в течение   долгих месяцев, неуспокаивающаяся   стихия  напоминала о себе. Свыше  1000   повторных   подземных толчков  пережили город и его жители, начиная  с  того памятного утра. Землетрясение   нанесло  столице  огромный   ущерб  и  всё  же   город  не  дрогнул!  Он выстоял,   сохранил   прежний   творческий  ритм жизни, ни на минуту не покинул   строя. И сами  ташкентцы   в беде,   постигшей    их город,  проявили большое  мужество.

— В   Ташкенте   дрогнула земля, но устояли люди…

Так  говорят об  этом городе   его жители и многочисленные  друзья всей  страны и за рубежом. И это  лучшее   признание   подвига  нашей  столицы.

Зловещий   подземный гул  эхом отозвался   в самых отдалённых уголках  нашей  великой страны. Руку  дружбы  тяжело раненому, но выстоявшему городу, протянули  Сибирь и Кавказ, Украина и Белоруссия   и, конечно, Москва. Выросли  целые  городки  строителей. Ташкент стали называть городом  мужества, дружбы и братства, а ещё   позже  —  городом–садом, городом цветов.  250   тысяч   строителей   участвовали в ликвидации   последствий землетрясения, в строительстве  нового Ташкента.  Трудно  найти в стране другой  город с таким   многочисленным отрядом  людей в почётных  рабочих комбинезонах, людей, поднимающих  ввысь  новые жилые дома, прокладывающих новые улицы, создающих целые жилые районы. Благодарные  ташкентцы назвали новые  кварталы — московским,  ленинградским, киевским, белорусским.

Пока  мы добирались до  центральной  площади, то видели, что город мужества и дружбы живёт   полнокровной жизнью. Часто встречались транспорты  с надписями ташкентцам от  многих городов   страны.  Участников  пробега  приняли руководители  ЦК ЛКСМ УЗ (Центрального Комитета  Ленинского  Коммунистического  Союза Молодёжи  Узбекистана)  в только что отстроенном на Аллее парадов самом современном здании из стекла и бетона. Нам сообщили, что команда будет   представлять республику  на всесоюзном   мототуристском  ралли   “Родина” и вручили множество плакатов и буклетов, сувениров, а также знамя  Узбекистана, которое мы провезли почти по всей стране.

Но самым трогательным подарком  оказался наш  популярный  народный инструмент —  весёлая  круглолицая дойра, непременная подруга узбекских плясок и песен. Её  вручил  знаменитый узбекский дойрист из ансамбля  “Бахор” способный передать на ней более  двухсот  ритмов.  Он тут же продемонстрировал своё  виртуозное мастерство и бережно   передал инструмент водителю нашего автомобиля Маматкулу Хозраткулову с пожеланием на всём пути радовать  слущателей её  звуками, поскольку в них живёт  богатая многоплановость узбекской действительности.

-Дойра, как зеркало, способна отразить  настроение людей, их судьбы   и надежды, их раздумья, горести и улыбки. И пусть этот  счастливый сувенир радостно аккомпанирует на вашей   дороге впечатлений.

Я подумал, что дойра круглая, как горизонт, в который в эти дни  неутомимо  вписываются  рабочие ритмы  узбекской новизны. Мне  сказали, что если  дойру   подержать  около  огня, её  голос становится особенно звонким. Это прозвучало символично. Не так ли и жизнь, подобно дойре, становится упругой и по-особому звонкой, если подогреет её   какой-нибудь добрый огонь? Огонь энтузиазма, новой инициативы, молодости. Огонь  дальних дорог. И наоборот, если жить и трудиться  без огонька, опять же – подобно остывшей дойре, чёткость и жизнерадостность бытия-действия   сменяется   невыразительностью,  “хриплостью”   прозябания.

Нас  ожидал ещё один приятный сюрприз. В недавно отстроенном в центре города  современном кафе  “Буратино”   нам организовали  настоящий праздничный плов, приготовленный, как выяснилось,  лучшим  ташкентским  поваром. Он сам  разнёс   по столам   лаганы   с этим душистым   блюдом, пожелал   нам   доброго пути и сообщил, что  дополнительно  снабдит   команду  пловом, который необходимо будет съесть за пределами Узбекистана, чтобы помнить о нашем крае. Мы с удовольствием насладились   потрясающим блюдом и поблагодарили ошпаза (повара)   за его мастерство и теплые слова.

После   приятного обеда  направились   в юго-западный  район   столицы в ташкентские   Черёмушки. Трудно представить, что совсем недавно это была пригородная зона. После стихийного бедствия  Чиланзар  превратился в огромную строительную площадку. Руками москвичей и ленинградцев, украинцев и белорусов, сибиряков и представителей прибалтийских республик  здесь созданы  новые микрорайоны с комплексами предприятий культурно-бытового  назначения. Население этого   “города в городе”  превысило   население  древнего Самарканда. Даже беглый осмотр достопримечательностей   молодого района столицы  требует значительного времени. А ведь таких объектов  немало и в других районах.

Вот в такой район мы и поехали. Всего лишь через двадцать дней после того сурового утра, огромный пустырь, где в последствии   раскинулся город-спутник Сергели, заполнили тысячи участников митинга, посвящённого закладке первого кирпича. И в фундамент первого дома они замуровали письмо к потомкам. В письме – взволнованный рассказ  о стихийном бедствии, постигшем Ташкент, о мужестве его жителей, о братской руке помощи, протянутой со всех  концов   нашей необъятной родины. А теперь мы увидели новые многоэтажные дома, детские сады и школы, магазины, больницы, кинотеатры. Сергели стал символом   великой дружбы народов. Его строили русские и узбеки, украинцы и казахи, белорусы и прибалты.

Итак, мы ознакомились со столицей, её улицами и площадями, достопримечательностями и памятными местами. Немного оживили в памяти  историю Средней Азии, увидели сегодняшний день Узбекистана и светлый завтрашний.

Лёгкость и изящество   конструкций  зданий, их совершенные архитектурные формы, железобетон, стекло, пластмасса и, в то же время, сохранение черт исторически   сложившегося национального градостроительства   помогли  “увязать” многовековую  историю   Ташкента   с сегодняшним  днём. Водоёмы, солнцезащитные  устройства, лёгкие  декоративные сооружения, обилие зелени и цветов   придали неповторимую прелесть  нашей столице. Город от этого только выиграет, ещё шире распахнёт свои ворота  и сердца жителей тем, кому он дорог   своим духом, мужеством, устремлённостью в будущее, всем, кто делает его своеобразной Меккой, местом, которое, если ты посетил  однажды, снова зовёт тебя. Да, Ташкент  зовёт своим героическим прошлым, таким же героическим   сегодняшним днём и светлым, радужным завтра.  Об этом  будем рассказывать на каждой встрече.

Теперь нам предстояло ещё  одно торжественное   событие:  проводы команды на центральном  стадионе  “Пахтакор.”  Проезжаем  красивый, уютный, прохладный  сквер  имени Ю.А.  Гагарина. Особую прелесть  придаёт ему  стремительный  Анхор —  одна из многих водных артерий  города.  Пересекаем одну из красивейших площадей Аллею Парадов, которая вплотную   подходит к мосту через Анхор, с которого  открывается широкая перспектива  современной городской магистрали – проспекта Навои. Въезжаем на стадион. Пока идёт футбольный матч, команда готовится к торжественному параду. Надели ярко – жёлтые  комбинезоны, которые украсили широкими лентами с изображением нашего маршрута ралли. На каждый мотоцикл  прикрепили на флагштоках  по разноцветному вымпелу с наименованием  городов по трассе  пробега, а на головной — знамя  Узбекистана.

Во время перерыва между таймами  колонна под аплодисменты  болельщиков  проехала  круг  по беговым дорожкам и выстроилась против  центральной  трибуны. Такое   зрелище более пятидесяти  тысяч  ташкентцев  видели впервые. Представители общественности   по громкой   связи  объявили о том, что мы будем защищать честь республики  в небывалом мотопробеге,   пожелали нам успехов  и благополучного   возвращения на родную землю. Девушки в национальных одеждах   вручили  каждому участнику  букеты  цветов   и пожелали доброго пути. Под  гром аплодисментов и торжественный  марш   известного узбекистанского  композитора  Юдакова   команда покинула   стадион и по улицам  города дружбы народов направилась   на  Ангренскую  трассу. В целях экономии времени   пришлось отказаться от предложенной  ночёвки в Ташкенте.

По  новой,  широкой, бетонной  автостраде  на предельно допустимой скорости   двигаемся  в сторону гор  Кураминского хребта, чтобы  засветло   максимально приблизиться   к перевалу.  Дорога   идёт среди зелёных  полей,  — здесь можно увидеть   плантации кенафа, посадки риса, затем  она пересекает   долинку реки Карасу и вскоре взбирается   на предгорные  засушливые  холмы – адыры, обширные территории которых   используются    под богарные   посевы  пшеницы, ячменя. Слева  за застывшими волнами  холмистых  предгорий   высится  гряда   отрогов   Чаткальского хребта, а впереди   появляется  и растёт голубоватая гряда, в которой всё   отчётливей    проступают   очертания   высоких вершин   и тёмные   полосы глубоких ущелий. Это  Кураминский хребет, на гребне   которого  находится  перевал  Камчик и с него серпантинами вьётся   автострада  в Ферганскую  долину.

На  большом перекрёстке   свернули налево  на дорогу,  ведущую вверх    по долине. Вскоре    проезжаем по улицам   молодого города  Ахангарана, выросшего на базе  крупного цементного комбината. После  небольших селений  дорога пошла вверх по долине параллельно реке с таким же названием, но чуть выше её. Невыразительные горы вокруг оставались пыльными и безжизненно – жёлтыми, и только в нижней части долины  вдоль реки тянулась  зелёная полоска  возделанных участков, перемежавшаяся белыми пятнами домиков под раскидистыми чинарами и островерхими пирамидальными тополями. Однако, впереди, далеко вверх по долине, за монотонными очертаниями  этих выжженных предгорий   возвышались невесомые  голубые  контуры Чаткальского хребта, переполняя наши сердца жутковатым восторгом и ввергая в состояние  той самой эйфории, эхо  которой я  пытаюсь донести до терпеливого читателя на протяжении   предстоящих   страниц.  На горизонте   засверкали снежные  вершины,  чьё   прохладное дыхание  почувствовали  наши разгорячённые тела и моторы.

Вскоре   подъехали  к  городу  угольщиков  Ангрену.  Известный   учёный   Г.С. Чикрызов,  памятник которому установлен в центре города, обосновал идею  разработки ангренского  угольного месторождения  открытым способом, что давало большую экономию средств. Первый уголь был получен в 1942 году и вся страна помогала осваивать  новый угольный бассейн. Ныне угольные предприятия Ангрена  являются крупнейшими в Узбекистане, а их продукция   поставляется и в соседние республики. Кроме  того,  на базе крупного месторождения каолиновых глин   создан   керамический комбинат.

Предусмотрительно  заправили мотоциклы, поскольку до перевала  предполагался большой расход горючей смеси, и выехали вдоль реки Ахангаран. Дежурная пятёрка отправилась вперёд и выбрала для ночёвки  замечательное место — небольшой  остров на реке  с хорошим  подъездом к нему по мелководью. Видимо, это место привлекало   местных туристов и рыболов. Правда, пришлось обойтись без костра,   по причине отсутствия  на нём дров. Наскоро  поужинали и под массой   впечатлений   прошедшего дня  и рокот реки   крепко   заснули, набираясь сил на предстоящий трудный день. Утром обнаружили, что уровень воды в реке поднялся и уже  выбраться на дорогу   своим ходом не удалось. Пришлось мотоциклы выводить   методом   “тяни-толкай”, а затем переносить и багаж. К счастью, никто не пострадал. Так  мы  расплатились за романтику, но и в будущем этот опыт не пошёл впрок.

Вначале  дорога   ведёт нас  по выжженным   каменистым предгорьям, среди тёмных, растрескавшихся скал. Затем  начинает подниматься   по узкому ущелью и пейзаж  резко меняется. Особенно   впечатляющие   картины  открываются   перед нами в   верхней части ущелья, там,  где над шоссе   нависают   огромные каменные   стены   и скалы, а сама дорога   бежит   по краю   извилистого отвесного   обрыва   над рекой. Река  то разливается   мелкими   протоками   по галечнику, то  собирается в узкий   стремительный   поток.   Встречаются    и глубокие   заводи   со   спокойным  течением, купание  в которых,  наверное,   удивительно освежает. Появляются зелёные лужайки, тополёвые и ореховые рощи, зоны отдыха. Иногда в боковых ущельях  вздымаются бурные  нагромождения  обомшелых скал и утёсов, напоминающих башни старинных замков. Они удивительно гармонируют  с тёмно-зелёным пологом леса  на высоких склонах ущелья. Свежий воздух напоён  ароматом цветов и арчовой  хвои. С высоты  открываются широкие дали: бесконечные гряды  отрогов, глубокие лесистые ущелья и плывущие над ними   светлые лёгкие облака.

Выезжаем на высокий отвесный берег реки. Долина превращается   в узкое и глубокое ущелье, стиснутое  высокими отрогами. Дорога идёт по склонам одного из них,  делая  беспрерывные  повороты  и  виражи,  и требует повышенного внимания. Она ещё некоторое время петляет по теснинам,  мимо   выбивающихся  из каменных расщелин  родников. Затем перебирается на левый берег реки   и словно упирается в подножье  взметнувшегося в небо  Кураминского хребта.

На уютной площадке  находятся магазин, ресторан, чайхана. Перед штурмом перевала мы вспомнили   совет таджикского мотоциклиста: забеднили  смеси  карбюраторов наших железных коней, охладили   их моторы и решили немного отдохнуть, полюбовавшись горными вершинами и голубой полоской реки. Если   посмотреть вверх по её течению, то  видно,  что ущелье становится ещё  более  тесным  и высоким. Где-то  там  расположены  истоки реки,  которая   затем   пробирается   по узкому  глубокому  каньону   через суровое  холодное   Ангренское   плато, окружённое   со всех сторон   зубчатым  частоколом   заснеженных хребтов  и вершин.  Некоторые из нас  купили по несколько  шариков  курта (высушенный  овечий  сыр), зная   его   положительные свойства   утолять голод  и жажду, и он очень   помог в пути.

Здесь  начинаются   самые   крутые   и   сложные   участки   подъёма на более   чем  двухтысячеметровую высоту  к гребню  перевала. Когда-то  по этой нелёгкой  дороге  двигались  караваны  из  Шаша  и  Илака  к благодатным  долинам   Ферганы. А теперь и нам предстоит  одолеть этот путь. Всё   время   приходится  делать   резкие    повороты и виражи  на небольшой   скорости. Ни в коем   случае   нельзя   заезжать  на полосу   встречного движения, так   как совершенно   неожиданно   из-за   поворота   может появиться  быстро  спускающаяся навстречу   автомашина.  Дорога  идёт   по долине   Камчиксая – небольшого ручья, берущего начало  от многочисленных  горных родников  у седловины   перевала, и всё выше  зависает над   глубоким   ущельем. Дистанция   между  членами   команды, естественно,   увеличилась,  поскольку   каждый   мотоциклист  по – своему  преодолевает  эту дорогу, но  я не теряю из  вида   следующего за мной  Бориса, а он – Василия. И так   поступает каждый, поскольку это одно  из важных правил нашего ралли.

Слева на обрывистом  изгибе  шоссе   стоит  беседка с белыми колоннами, очевидно, предназначенная для отдыха  усталых водителей и пассажиров. От неё видно, как  извиваются   внизу   петли   серпантинов и ползущие по ним  машины   кажутся   игрушечными. С подъёмом  заметно меняется  растительный мир  на горных склонах. Больше появляется   сочных лугов, разных   ярких   цветов, кустарников, немало полян   покрытых   высокими   стеблями   цветущих  розово-сиреневых  эремурусов, появляется   арчовое  редколесье,  орешник   и даже   рябины. Жара   неожиданно спала,  стало   свежо, даже,  пожалуй,   прохладненько, что,  несомненно,   понравилось  нашим  натруженным   моторам.

Подъём   меж тем   продолжался  и  тут  всё  было  по-взрослому. Асфальт  дыбился  вверх, переходя от крутого к очень крутому и обратно. Дорога, следуя  изгибам  Камчиксая,  извивалась между   скальными обрывами, время от времени  вползая на них героическими, казалось,  непосильными  подъёмами. Малым  ходом, больше  на первой  передаче, мы ползли между этими обрывами, которые совершенно заслоняли перспективу и держали  нас  в  тёмном  неведении   относительно  будущего. На деле что же мы видели? Всё  видимое  пространство перед нами закрывало   нагромождение  горных склонов, полукруглым амфитеатром сходившихся  к  Ферганской долине. Асфальтовая лента шоссе   уползала   вверх  и терялась где-то   впереди между обрывов и осыпей. Надо было здорово задирать голову, чтобы увидеть  очертания верхней кромки гор. Сколько  раз я,  задирая  голову,   убеждал  себя, что  во-о-он  он, перевал-то, а спустя несколько минут  вдруг удавалось  разглядеть лишь ограничительные дорожные   столбики, да с упавшим сердцем расслышать  надрывный рёв  взбирающегося  грузовика, где-нибудь  на противоположном  склоне  на сотни метров выше нас и  “якобы   перевала.”  Но душа успокаивается, когда через  десяток минут ты можешь  спокойно разглядеть  это яркое   механическое  пятнышко, обгоняя его с сознанием  преимущества  твоего мотора и трансмиссии. Тогда привычным  движением  отгоняешь   назойливую  беспросветную мысль   “Ох,   сколько  же нам ещё  въё…” Отпихиваешь её  головой,  ногами   и руками,   поглаживая  хромированный  бензобак красавицы  « ЯВЫ».

Преодолев ещё несколько серпантинов, наконец, вползаем на седловину  перевала, где высшая точка отмечена  квадратной стелой с узбекским орнаментом и надписью “пер. Камчик 2268м.” А рядом   каменные изваяния  львов, словно   застывших  на страже   удивительной тишины  и голубого небесного простора, охватившего гребень Кураминского  хребта. Дождались пока подъедет последний участник, поздравили  друг  друга с благополучным преодолением такой  высоты. Затем собрались живописной группой вокруг стелы, чтобы сделать памятный снимок лихой команды, а также   индивидуальные  фото для памяти потомкам. Отсюда, будто с птичьего полёта, видно всё   ущелье,  со дна которого мы только что поднялись. Оно отделяет от нас нагромождение   высоких хребтов, чередой уходящих к далёкому горизонту.

Уже в первом десятилетии 21-го века  была построена новая   горная дорога, значительно сократившая   сложности  и  путь из Ташкента  в  Ферганскую долину. Строители   выбрали более пологую трассу, проложив ступенчатые  ряды   серпантинов по  боковому   склону   ущелья и пробив тоннели. Дорожное полотно   значительно расширено и покрыто   современными  материалами. Теперь эта дорога   стала  частью   строящейся  международной автомагистрали  в  Китай.

Освежили разгорячённые лица  прохладной родниковой водой,  напились   и заполнили ею баклажки. Вот тут нам и пригодился  купленный  курт, который утолил  возникшее чувство голода. Обсудили  планы на  предстоящий день и маршрут движения, спели наш гимн, надышались  чистым  горным   воздухом и стали  спускаться в жемчужину  Узбекистана — Ферганскую долину.  Начинается  спуск по южной стороне хребта. Он не так крут, как со стороны  Ахангаранского ущелья,  однако, даже   при огромном желании после медленного подъёма, разгоняться нельзя, так как дорога петляет   среди теснин   узкого ущелья  небольшой горной речки Резаксай. По его склонам  раскинулись  арчовые заросли в соседстве с причудливыми   скальными утёсами,  Ну что ж, придётся   умерить   скоростные  желания  и  быть  предельно  внимательным  и  осторожным. Ниже  встречаются  родники,  рощицы, сады, небольшие селения. Наконец, шоссе выбирается  из горного окружения  на полосу пустынных предгорных   адыров.

Спуск  с Камчика  оставил одно из приятнейших   воспоминаний. Крутой извилистый серпантин вниз продолжался  совсем недолго, а затем перешёл в длинный спокойный  уклон,  без  резких поворотов и ям-провалов.  Захотелось,   как когда-то в детстве  на велосипеде   проехаться в любой расслабленной позе – расправив плечи, или сложив руки на груди,   или приподняв их  вверх ладонями. Но  благоразумие  взяло своё  и  я  отказался  от этой минутной блажи, тем более, что колонна  уже   спускалась с минимальной  дистанцией.

Впереди открываются   широкие просторы  зелёной равнины, а вдали видна светлая полоса  большой реки – это Сырдарья. Перед нами Ферганская долина, самый  густонаселённый  регион Узбекистана.   По существу  это обширная   межгорная котловина, протянувшаяся в длину на 300, а в ширину на 140 километров. С севера она ограничивается   высокими гребнями  Кураминского   и Чаткальского хребтов, с востока – Ферганского, а с юга  — мощной грядой  Алайского хребта. Рельеф долины  обуславливает   яркие контрасты её природы. Холодные   суровые   высокогорья  расположены не так уж далеко от жарких равнин, покрытых зеленью  оазисов  и хлопковых полей, а те, в свою  очередь,   соседствуют с участками  песчаной пустыни с самыми настоящими  барханами.  С горных склонов сбегает   множество речек, позволяющих  обводнить   большие массивы земель   с помощью оросительных каналов. Крупнейший  из них – Большой  Ферганский   канал длиной 270 километров, был создан в 1939  году  в рекордно   короткий срок   методом  народной стройки. Но, всё же живительным стволом  долины  хочется  назвать реку Сырдарью. Благоприятные   климатические   условия, богатые   природные и  демографические  ресурсы   Ферганской  долины   позволяют   интенсивно   развивать   сельское хозяйство и промышленность.  Она покрыта сетью отличных  дорог, ведущих в чудесные уголки природы, к интересным  памятникам истории, современным благоустроенным  городам и посёлкам.

К одному   из  местных чудес   мы попали сразу   после посёлка Пунган. После жары, пыли и дорожного марева  мы с удивлением въехали, не поверите – в лес. Лес, настоящий, с громадными   высокими деревьями, с тенистой сенью, буйным подлеском  кустарников и мягким травяным покровом. Это чуть ли не единственный   во всей  Средней Азии  островок реликтового леса в пойме Сырдарьи  даёт представление  о том, какова  была природа  этого края до того, как местные жители  преобразили его своим вековым трудом.

Если вы  когда-нибудь читали  описание тропического леса у  Генри М. Стенли, то припомните его, разделите   то незабываемое впечатление   приблизительно пополам   — и  вы получите   картину леса  возле Пунгана. Да, возможно, это и не экваториальное буйство   и не амазонские джунгли, но  всё  равно. По сравнению с неброскими лесами  средней  России  —  сильнейший   контраст.   Огромные, неохватные  деревья, все как на подбор увитые   многочисленными лианами, толщиной с мою ногу, а вокруг этих лиан  вьются  ещё  лианы   второго   порядка – тоненькие   и зелёненькие. Раскидистые  кроны  на пол-футбольного поля   каждая   плотно  смыкаются   вверху, покрывая  землю   вожделённой тенью  даже посреди   изнурительного  полуденного зноя. В этой тени  буйными  островами   произрастают   какие-то   кустарники, ощетинившиеся   колючками и обвитые  колючими же лианами. Кое-где   из земли   выпирают   сомкнутыми  рядами, подобно  бамбуку,   тонкие   прутики-стволы   каких-то неведомых и непроходимых растений, а сверху   свисают   безжизненные плети засохших лиан. Всё-таки  лес, пусть и такой  экзотический, куда ближе душе русского человека, чем нескончаемая плоская  пустыня или  угрожающе-громадные  горные массивы.

Мы остановились в этом  дивном месте на полчаса, с разбега  плюхнулись в тёплую  проточную жижу  Сырдарьи и долго блаженно бултыхались, удерживаясь за край обрывистого берега и вяло перебирая ногами в мутной воде. Сильно захотелось бросить всё на свете и провести остаток жизни именно так, щурясь от солнца  и брызг, не говоря ни слова и выпуская фонтанчики  изо  рта. Но долой апатию и пессимизм! Мы достаточно  хорошо   отдохнули душой и телом, оседлали наши остывшие мотики и направились на дорогу, ведущую в сторону областного центра  Наманган. Проезжаем  посёлки  Гурумсарай, Уйгур, Пап,  а затем,  свернув немного в сторону, заезжаем в Чуст. Это одно из  древнейших селений  Ферганской долины. Издавна  славится оно  народными   мастерами, изготовляющими  знаменитые  чустские тюбетейки, отличающиеся  характерным   узором вышивки, и национальные  ножи. После посёлка Каркидон, где  находится противоградовая  экспедиция,  нас вновь окружают  неоглядные  просторы   хлопковых полей  и согнутые  спины занятых прополкой дехкан, кланяющихся этому  будущему  богатству. И что примечательно, среди них  было больше женщин,  сверкавших   хан-атласными одеждами. Далее потянулись  прилепленные друг к другу старые, потемневшие  одноэтажные  строения, из дворов  которых  доносились кудахтанье  кур и лай собак – звуки мирной, несуетливой  деревенской  жизни.

Наманган встретил нас  светлыми кварталами  нового  жилого микрорайона. С холмистого пригорка  хорошо виден город, широко раскинувшийся на зелёной  равнине.  Городской парк один из крупнейших и лучших в Ферганской долине: тенистые аллеи, большие  цветники, живописное  озеро, уютные  кафе и чайханы. В этом живописном месте  местные  сотрудники  обкома комсомола и клуба туристов  организовали нам встречу  с  Героем  Советского  Союза  Мингбаевым. Он рассказал об участии  узбеков в освободительной  борьбе   против фашистских  захватчиков,  о своей  боевой и трудовой жизни. Сфотографировались  на память с ним  и подарили  ленту участника ралли Там же мы пообедали необыкновенно вкусными национальными блюдами и даже не предположили, что такое не скоро повториться.

Естественно, наша необыкновенная  команда   попала в эпицентр   внимания, весь в солнечных  зайчиках от золотозубых  аборигенов. Обычная беседа  куда-откуда-едете-сколько –за- это- платят.  И удивление, переходящее  в разочарование, когда узнают, что нам ничего не платят, а наоборот мы едем за свой счёт. Известие о преодолении  перевала  Камчик и предстоящих ещё  перевалах   встречается  пониманием  и цоканьем языком. Некоторые самые  любознательные  отправляются поближе осматривать наши мотоциклы,  которые вызвали  удивление  и уважение на тёмных  добродущных лицах. На вопросы о скорости передвижения  моей “ЯВЫ” однообразно киваю головой, имитируя  сдержанное   чувство  достоинства.

“ А  пятьдесят   можете?”  —  снисходительный  кивок  головой.  Ну,  не смешите, не издевайтесь, кто же не может пятьдесят!

“А восемьдесят?” – такой же кивок  головой, чего уж тут мелочиться.

“А сто?” —  отчего ж не кивнуть снова.

“А сто двадцать?” – удовлетворённо кивнул, но это уже в последний раз, исключительно ради того, чтобы не разочаровывать аудиторию   возможностями этого удивительного мотоцикла. Восторг аудитории  достигает истерической  пронзительности.  А мы, отметив  путевые листы печатью  обкома комсомола, седлаем наши машины и отправляемся далее.

Снежные  шапки далёких  гор   стремительно надвигались  на нас, мчащихся  почти  по пустой дороге,  мимо знакомых тополей   и узнаваемых  жующих морд  ослов,  верблюдов, лошадей, баранов  и коров. Они,  будто  здороваясь  с приятелями,  поворачивали  головы, и махая  ушами, провожали  стремительных  знакомцев, следуя  древним  традициям   восточного гостеприимства:  “Добро   пожаловать в наши  благословенные  края. Мир вам  и благополучие!”

На нашем пути  районный центр  Уйчи,  за которым  шоссе идёт  в тени чудесной  аллеи, образованной   высокими раскидистыми деревьями, высаженными  вдоль дороги.  Вскоре   проезжаем  густейшие  лесные  рощи,  раскинувшиеся в пойме  реки Нарын. Давным-давно  многоводный  Нарын, покинув  утёсистые  теснины,   выбежал в долину, как мальчишка, босой и вихрастый. Перебравшись на  левый берег, оказываемся в городе Учкургане. Близ него в русле Нарына сооружены   водохранилища, ГЭС и гидроузел, от которого берут своё начало  крупные  оросительные  каналы Ферганской долины. С того времени,  благодаря Учкурганской ГЭС,  Киргизия  вместе с Узбекистаном  празднуют хлопковые и другие сельскохозяйственные и промышленные победы. Включают рубильник  — и море света,  море  улыбок,  море цветов   сливаются  с радостным морем дружбы.

 

БЛАГОСЛОВЕННЫЙ   КРАЙ   КИРГИЗИЯ

Дорога, усаженная тополями,  повела нас к границе  Киргизии   и у посёлка Нарынгэс мы покинули  земли  родного Узбекистана,  выехав  на первоклассную  трассу Ош-Фрунзе (теперешний Бишкек). И никаких  тебе  пограничных и таможенных постов, создающих в настоящее время кучу  препонов. На границе Узбекистана и Киргизии  расположен обширный аул  Шамалды – Сай, причем  половина  его в одной республике, вторая  — в другой. Сейчас уже на помню – то ли это был базарный день, то ли таковы  трудовые будни обитателей узбекско-киргизского пограничья – но на всём  протяжении  его главная  улица   представляла   собой одно непрерывное   грандиозное  торжище   промтоварной  направленности, заставлявшее   вспомнить бухарские и  самаркандские базары.

В невообразимой смеси узбекского и киргизского  мастерства вдоль дороги развешаны  пестрые  халаты и платки, тюбетейки и щляпы-колпаки, вороха азиатских галош, глянцево – чёрных   с малиново- розовой  подкладкой и киргизских сапожек, национальные  платья, яркие  и скромные. К глиняному  дувалу  прислонены части разобранной юрты, а рядом помахивают хвостами  низкорослые  мохнатые  лошадёнки и разливается кумыс – белый, пузырчатый, с голубоватым оттенком. Как же захотелось выпить хоть пиалушку, да куда  там. Толчея, хаос, перманентный  затор движения,  какофония автомобильных гудков, лошадиных и ослиных голосов, национальных  мелодий и гортанной речи. Наверное, нетрудно представить каково было выбираться нашей растянувшейся колонне из этого весёлого бедлама, затратив почти двадцать минут. На окраине аула мы снова выстроили свои порядки, но обнаружили отсутствие сопровождавшего автомобиля. Дождавшись,  выяснили,  что водитель   прикупил  пару вёдер  помидор и ранних абрикосов на ужин, да ещё  небольшую канистру  кумыса, в связи с чем, естественно,  был прощён за задержку.

После Шамалды –Сая   дорога начала  полого  подниматься к отрогам  Киргизского хребта,  а вдалеке  в свете  яркого солнца  невнятно проступали   контуры  Алайских   предгорий, мирные, пологие   полупрозрачные  силуэты, навевающие   умиротворение.

А через десяток километров дорога стала втягиваться в сужавшуюся долину реки Нарын. Пологий подъём   среди цветущих зелёных  кишлаков  вёл к городу  Таш-Кумыр  —  столице   великой  стройки социализма, Таш-Кумырской  ГЭС. По дороге сновали  самосвалы  и бетономешалки, всё чаще слышалась русская речь. Кстати  сказать, плотина не достроена до сих пор.  Выше этого города вся долина  представляла собой  нагромождение  строительных площадок,  каких-то циклопических   бетонных сооружений с торчащей  арматурой, лабиринт пыльных гравийных дорог, разбитых большегрузными  самосвалами и извивающихся серпантинами  по серым  безжизненным каменным осыпям. На городской автозаправке не оказалось  ГСМ и нам порекомендовали  проехать по одной из этих героических дорог на заправочную станцию  строящейся ГЭС. Наша колонна  произвела большое впечатление на начальника и после непродолжительной  разъяснительной беседы он разрешил нам заправить наших  железных  коней   отличным бензином и маслом, что  оказалось очень кстати в преодолении предстоящих перевалов.

Среди   этого строительного многообразия  выбранная  капитаном дежурной  команды дорога завела нас в совершенное захолустье с крутым подъёмом и заброшенным  бетонным узлом.  Пришлось  разворачиваться и возвращаться назад по  пыльной гравийной колее, а на заправочной станции выяснить какая же дорога выведет нас на трассу, ведущую в Кара-Куль. Это  был уже  второй сюрприз киргизского маршрута, но обсуждение его оставили на вечер. С учётом непредвиденных  задержек пришлось увеличить скорость до разумного предела.

Теперь  трасса шла   горизонтальным траверсом  вдоль обрывистого  склона  ущелья, цепляясь своим узким полотном за уступы и площадки,  кажущиеся совсем крохотными на величественном фоне,  изредка ныряя   в тёмные провалы тоннелей  или полу-тоннелей,  когда каменная толща окружала дорогу  сверху, снизу  и справа и лишь слева сквозь бетонную колоннаду   виднелся  противоположный склон ущелья. Внизу  искрился Нарын, переливаясь на солнце   совершенно удивительным, нереальным  насыщенно-бирюзовым  оттенком. Видимо,  в воде  растворены какие-то  минералы,  отчего она и приобретает  этот пронзительный, переходный   от синего к зелёному, цвет. И на таком фоне  играла,  отражаясь серебром, изменчивая   солнечная  рябь, пенились  снежно-белые  водовороты  у берегов, а в теснинах  бирюзовый оттенок исчезал под бурлящим  бешеным  хаосом от берега  до берега.

Вы можете представить себе  довольно широкую реку, которая  полностью   покрывшись  гигантскими бурунами, неистово бьётся  между гранитными стенами и стремительно несётся вниз  по ущелью?  Лишь громадные валуны являются свидетелями страшной силы  мутных  бешеных потоков  в период таяния снегов и ливневых дождей. В таких местах  над рекой висит  облако сверкающих радужных брызг,  а чудовищный рёв  свирепого потока   разносится вдоль ущелья на километры, отражаясь раскатистым эхом от скальных стен. И пришлось благоразумно сдерживать богатое  воображение, с готовность рисовавшее  живописные  картины  падения   ничтожного мотоциклиста с многометрового обрыва в пучину неистовых волн. Не удивительно, что благоразумный человек решил использовать для себя эту мощь и запланировал на  реке  строительство пяти ГЭС.

На этой трассе  мы  уложились в намеченный график движения и к вечеру добрались в посёлок Кара-Куль, где живут строители  Токтогульской ГЭС. Чтобы и дальше не выбиваться из графика, упросили начальника  службы безопасности сразу показать нам  героическую стройку. Ущелье  высотой в 1300 метров будет перекрыто одной из высочайших плотин и вода пойдёт в здание ГЭС, устроенное в скале. Мы опустились в шахту, где будет сооружено это здание. Потом нам показали интересное рационализаторское усовершенствование – так называемый  бульдобус. Так строители в шутку назвали переоборудованный для перевозки людей  бульдозер С-100, который под углом в 45  градусов  по осыпям  и скалам за полтора часа доставляет рабочих на высшую точку. А попал он вместе с четырьмя  собратьями на левый берег довольно интересным путём.  Монтажники-верхолазы натянули  между берегами Нарына мощные троса, по которым  переправили бульдобусы  как по канатной дороге где-нибудь в Альпах.

На митинге со строителями дали небольшой концерт и выполнили просьбу их коллег – нурекчан-  передали горячие  приветы и значки. К сожалению, каких-либо сувениров с этой уникальной стройки ещё не было приготовлено, и прищлось обойтись автографами руководителей на маршрутных листах. Нам устроили прекрасный ужин в рабочей столовой и ночлег в общежитии. Всем по душе  пришлось дополнение в виде купленных Маматкулом абрикосов и кумыса. Возможно это сгладило намечавшийся разнос дежурному  капитану за неверно выбранную дорогу. Было рекомендовано впредь  спрашивать совета у местных жителей. А мне ещё пришлось пару часов уделить записям о пройденном пути и мероприятиях в дневник ралли. Утром после завтрака проводили нас своеобразным салютом:  вместе с эхом от рёва наших мотиков  тишину гор  разорвало эхо очередных  мирных взрывов – это усиленными темпами шла  подготовка фундаментов  под плотину.

Большое   удовольствие ехать по горным дорогам Киргизии. Трасса с пологими поворотами  идёт вдоль чистых горных речушек, а горы утопают в зелени, источающей сотни ароматов. Не то, что на суровом  Памире.  Первозданную тишину нарушает лишь рёв мотоциклов,  мчащихся ровной цепочкой. Через 30 секунд они  исчезают за очередным поворотом, вызывая удивление редких встречных водителей, всадников и только эхо повторяет песню  наших моторов.

Но где-то  в самой глубине  сознания,  почти  затихший, едва-едва  слышный, но всё-таки непрерывный  барабанный бой  тревоги:  снова  горы, а в Киргизии  перевалы значительно  выще   удачно  пройденного Камчика. Они вдалеке, но всегда есть  и везде вокруг. В какую сторону ни посмотрищь – сквозь  фиолетовую дымку проступают над долиной силуэты  изломанных горных хребтов, замыкая  горизонт. Да, они пока ещё неподвижны, они пока ещё  спокойно спят   своими далёкими фиолетовыми   снами – но они есть. И это не даёт расслабиться  до конца и назвать почти равнинную дорогу рутинной и однообразной. Голову  под  щлемами  сверлит  назойливая мысль:  как там, на такой высоте,   поведут себя наши машины?

Начался  первый  серпантин вверх,  впрочем, не слишком длинный. Мы его весело и без пауз спокойно взяли, а наверху  с некоторым удивлением увидели табличку “пер. Кок-Бёль 1500 м” Вот так неожиданно-негаданно преодолели первый перевал из предстоящей гряды хребтов. На наш взгляд, он и доброго слова не стоил, да и неправдоподобно круглая цифра 1500 наводила на мысль,  что табличка носит сугубо  декоративный характер. Однако,  эйфория в дальнейшем заметно  поугасла.

Под  влиянием эмоциональных и эстетических  впечатлений удивительная эйфория  может охватывать мотоциклиста в горах. Этот эффект сработал после Токтогула  в максимальной степени и об этом  можно было судить по такому факту: на протяжении сорока километров мы,  как мальчишки, с переменным успехом  бодались с двумя трёхосными гружёнными ЗИЛами с иссык-кульскими номерами. Сначала они нас обгоняли на спусках, потом мы, миновав стоячее  облако раскалённого воздуха в низине, начинали, обгоняя их, вползать на очередной подъём, вцепившись  в разогретый руль. Такая чехарда  повторялась несколько раз,  и где-то, выскочив из-за поворота на очередном   пол-подъёме со злорадством наблюдали неподвижными оба ЗИЛа, пассивно стоящими с вздыбленными  капотами и закипевшей в радиаторах водой. Скаля зубы, мы медленно и натужно пропыхтели мимо них под восторженными  взглядами узких  шофёрских глаз. Осознание того факта, что мы  на своих двадцатисильных  машинах на равных соперничаем с  трёхосными двухсотсильными  порождениями завода   имени Лихачёва, придавало новые силы и уверенность в успешном преодолении будущих трудностей.

Отъехав от города Токтогула  40 километров, мы вынуждены были прервать движение из-за поломки мотоцикла  одного из недисциплинированных участников Виктора С, с которым в дальнейшем мы ещё натерпимся неприятностей. Он плохо подготовил свою машину дома и не захотел делать это на стоянках. А в результате порвалась  ведущая цепь. Благо ремонтом пришлось заняться в замечательном месте, где  на высоте полутора километров  на берегу  Чичкана, бурного притока  Нарына образовалась большая тенистая поляна, облюбованная для стоянок и отдыха шофёрами-дальнобойщиками. В последующие  годы я приезжал уже на автомобиле  с семьёй и друзьями  на отдых в этом  благодатном  месте, или останавливался на обратном пути из Иссык-Куля или Борового.

Дружными усилиями  за час  удалось ликвидировать несложную поломку и коллективно вынудить Виктора регулярно следить за мотоциклом. По приказу командора и мы все внимательно ощупали своих железных коней, отрегулировав к преодолению перевалов. А затем  свободные участники  пробега  собрали пару килограмм  свежайшей  малины, ведро отличных грибов и на костре  приготовили из них шашлык. Нашлось несколько желающих, в числе  которых был  и я, окунуться в ледяные  буруны  Чичкана. Такой незапланированный  отдых как-то скрасил огорчение от вынужденной задержки  из-за  разгильдяйства  Виктора.

Дальше дорога вползла в долину Чичкана, сначала широкую   с островками пирамидальных тополей и зарослями колючих придорожных кустарников, а затем внезапно  быстро сузившуюся настолько, что скоро, оборачиваясь назад, мы уже не могли увидеть ту благодатную поляну, приютившую нас на  часок. Начался длинный, хоть и   пологий   подъём,  который  все водители, не сговариваясь, называют тягуном. Горы, нарастая и надвигаясь, громоздились с обеих сторон дороги, суровые, каменистые и обрывистые, теперь уже с редкими  полосками  зелёного в самых пологих местах. Справа внизу  головокружительным потоком  грохотал Чичкан, то громче, то тише. Речка  ускоряла  свой безудержный  стремительный  поток в узких и  крутых  стремнинах, образуя  каскады  отвесных  водопадов и бурлящих  водоворотов, ревущих безостановочно и грозно. В таких  местах дорога  уходила  круто  вверх, петляя по краю обрывистых скал и оставляя нам лишь возможность наблюдать это пугающее гидравлическое  буйство с высоты  птичьего полёта. То вдруг  русло реки ненадолго выполаживалось, течение  в ней успокаивалось  до состояния  серого монолитного потока,  характерного  для  “сплавных” речек.

Тут  уже дорога  подходила  к реке  поближе,  можно было   спуститься  к воде или дотянуться с обочины  до верхушек деревьев и кустов, образующих узкие   полоски  зарослей  по берегам, которые являли собой  классическую иллюстрацию   к параграфу   “Высотная   поясность”  из учебника географии. Сначала шли пирамидальные тополя, затем узкие рощицы  лиственных деревьев  вполне традиционных пород,  а  ещё  выще  начали встречаться корявые  рябины, сосны и берёзки. Посреди раскалённой  Средней Азии, то изводящей  безводной  пустыней,  то пугающей надвинувшимися горами, окружающей сонмом  разноликих и разноголосых  народов, вдруг возникла береза, которая  вызвала  лёгкий  ностальгический  приступ  у большинства  членов команды, переехавших из России.  У них бытует  какое-то  особое   отношение к этим белым  стволам  с чёрными отметинами и трепетной листвой,  которое передалось и остальным. А всеобщий  восторг  вызывали пока ещё  редкие, огромные тянь-шаньские  ели, возникающие гигантскими  свечами на уступах   только киргизских  гор.

Километров пятнадцать  поднимались как-бы по инерции, будто заводные игрушки, включённые еще  утром и запрограммированные на подъём к перевалу. И программа была рассчитана на нормальную солнечную погоду. Затем дорога пересекла  Чичкан и серпантином   потянулась  круто  вверх. Натужно ревут моторы, но всё же к нашей радости тащут непривычных в этих местах водителей вперёд. Обогнув очередной склон,  как-то незаметно выехали на перевал. И нате: традиционный гипсовый  козёл “пер. Ала-Бёль 3184” . Ну,  вот он долгожданный  перевал   хребта  Суусамыр-Тоо, покрытый  вечным  снегом. Мы его преодолели и без происшествий. Нетрудно представить нашу радость:  из знойного июньского  юга с помощью двухколёсных друзей  попасть в зиму, да ещё   на такой  высоте, где редко кто из нас  бывал.

Неповторима чарующая панорама гор. При лучистом солнечном свете великолепно видны  необозримые просторы. Могучие горные  склоны в лучах солнца искрились, переливались и сверкали. Ослепительные пики и стены на самом верху   под сплошными снеговыми шапками на фоне синего неба, затем извилистые снежные  языки  и космы  чуть пониже. А местами горы казались покрытыми тонким слоем  ярко  освещённой  сахарной пудры, ночного инея, сквозь который   кое-где   проступали голые камни. Всё это широченное гигантское  белое великолепие обрывалось, уступая место  некрутым каменистым  склонам  с контрастной игрой  теней  в косых лучах, с глубокими  фиолетовыми  складками-ущельями, в которых кое-где  угадывались  тёмные  кроны легендарных тянь-шаньских елей и пихт Семёнова. Похоже, ночная туча, повиснув нижним краем  как раз на этой высоте, окутала собою горы и к утру превратилась в белый, сверкающий покров. Панорама,  любезно  предоставленная  нам  перевалом  произвела на каждого путешественника неизгладимое  впечатление своей  суровой красотой и исключительным  своеобразием. Взрослые  мужики, преодолевшие трудный перевал, теперь на радостях при ярком солнце, как дети, играли в снежки, катались   с горок на плёнках и даже запасных  камерах. Вместо традиционного каменного тура  соорудили огромную снежную бабу и вмонтировали в неё  записки с  маршрутом ралли и нашими автографами.

Вдруг случайно обнаружилось, что на одном из мотоциклов проколота  шина, причём опять-таки из-за халатности владельца. Опытным путём было установлено, что чаще всего переднее колесо  поднимает лежащий на пути гвоздь, на который наезжает заднее, и прокалывается. Чтобы избежать  этого, всем участникам было рекомендовано закрепить на переднем крыле  резиновое продолжение, которое   в большинстве случаев сбивает поднявшийся гвоздь или иной опасный предмет. Этот водитель не выполнил рекомендацию и в результате пострадал. На первом же привале его обязали закрепить щиток. Дружными усилиями  камеру  быстро заменили, накачали шину и готовы были тронуться дальше. Но не тут-то было! От низкой температуры подмёрзло масло в коробке передач, подсели некоторые аккумуляторы и мотоциклы отказывались заводиться. Словно им понравилось пребывание в объятиях матушки-зимы, а каково было нам, тоже уже порядочно  охладившимся?! Пришлось натягивать на себя всё, что было тёплого. Но выход был найден. Поскольку дорога с перевала пошла под уклон, заводили  каждую машину  “с  толкача”  и через сотню метров колонна выстроилась в определённом порядке и несколько часов  продолжили  привычно, хотя и с трудом, тянуть вниз и вверх, внимательно прислущиваясь  к  натужной  песне  мотора.

Дорога тянулась  вдоль  Суусамыра с едва уловимым уклоном. Долина расширилась и приобрела корытообразную форму – плоское  пространное днище  с речкой посредине,  обрамлённое двумя   горными цепями  на расстоянии  километров десять друг от друга. Теперь солнышко появлялось  иногда  среди отдельных   светлых облачков, но теплее от этого не становилось. Лишь только  стремительная  тучка  наползала на светило, как температура падала  градусов на пять, но и это нам способствовало: моторы не перегревались,  а мы  были  достаточно тепло одеты.

Долина представляла собой пустынное и довольно безрадостное зрелище. Однообразная  волнистая   степь, покрытая высокой  желтоватой  травой, по краям  переходила  в пологие, невыразительные отроги, за которыми   вздымались параллельные горные цепи. И возникло ощущение  какой-то оторванности, обречённости, пронизывающей  пустоты  и  неустроенности. То ли это от безлюдной местности (исчезли  даже юрты) то ли от того, что   в поле зрения нигде  не попадает ни  лес, ни кустарник. Спускаясь   взглядом  по горным  склонам вниз, почему-то ожидаешь   увидеть хотя бы узкую  полоску  лиственных крон вдоль реки и когда вместо неё обнаруживаешь  лишь   широкую канаву   с бурлящим  потоком   между каменными осыпями, кажется – здесь какая-то ошибка, это не настоящее, наспех недоделанное и брошенное. Завывание  ветра усиливает общее безрадостное  впечатление  после совсем недавно виденных красот киргизского взгорья. В общем высота  2300  уже сказывается на природе.

Правда, унылая долина запомнилась  встреченными тремя  передвижными пасеками. Это остроумное сооружение  представляет собой  прицеп-фургончик, уставленный пчелиными ульями.  В начале  лета  тягачи развозят такие фургончики через  перевалы   по горным долинам, а ближе к осени свозят их  обратно вниз вместе с урожаем великолепного горного мёда, в достоинствах которого мы убедились чуть позже во Фрунзе. Возле каждого прицепа  обитает дедушка-пасечник в неизменном киргизском колпаке, обречённый на относительное одиночество в течение нескольких месяцев. Но это компенсируется удовольствием пребывания в горах и приличным заработком от реализованного мёда, который пользуется большим спросом.

Я неторопливо  катился первым, больше глядя  под нос, чем вперёд,  устало сложив руки  на руле и уже не ожидая  ничего  интересного. Вдруг  боковым  зрением отследил,  даже не успев  удивиться или испугаться – будто кусок  дорожной  обочины  отделился от почвы и без усилий, волнений и эффектов  бесшумно последовал за нами  следом с нашей скоростью,  держась в трёх-четырёх   метрах сбоку. Мгновение  в непонятках, бесшумное пятно параллельным курсом, потом впечатляющий  шумный  взмах – ух ты!-  это же  здоровенная хищная птица, напуганная нами, плавно  планирует в метре над землёй, разметав в стороны  полутораметровые бело-коричневые крылья  и ювелирно  управляясь по тангажу и крену  хвостом и нежными нюансами крайних перьев. Ну,  просто  “летающая  крепость” на взлёте. Ещё шумный   взмах, ещё! Под хлопанье крыльев  и наше почтительное изумление этот киргизский птеродактиль   слегка приподнялся над дорогой и нехотя начал отворачивать вправо, демонстрируя  исполинский размах мощных крыльев, светлое  пуховое  подбрюшье, мохнатые  лапы с устрашающими когтями (шасси  ещё  не убраны)  и широкий  раскидистый  веер хвоста. На бреющем полёте бомбовоз  неторопливо удалился в сторону гор, сдавленно клякнув  нам  на  прощанье.

В   этой обстановке   и достигли примечательной точки,  означенной  на карте  как  слияние  трёх  дорог, спускавшихся  с перевалов Ала-Бёль,  Отмёк  и Тюз-Ашуу.  Карта  даже  обещала нам  в этом месте некий населённый пункт Отмёк, но реальность превзошла  все ожидания. Среди  нескольких промокших сараев нас встретила  вполне пристойная  шофёрская  столовая. В её  скудном  ассортименте в этот час  присутствовали только  какие-то пирожки, однако и пирожкам с горячим чаем, и тёплому  сухому помещению мы были  беспредельно рады. За полчаса был уничтожен весь  их запас, но мы согрелись и повеселели, а заодно бурно обсудили полёт огромной птицы.

-Ну, зверюга, скажи, барана, блин,  в когтях унесёт и не поперхнётся.

-Барана не барана, а ягнёнка этому летающему монстру, наверное, и впрямь утащить  под силу.

Теперь   предстояло преодолеть самый трудный  высокогорный участок дороги  до более высокого перевала Тюз-Ашуу. Надели на себя всё, что  было, оставив про запас только свитера на ночь, сверху ещё брезентовые  кроссовые  костюмы и защитили дыхалки  масками. Теперь мы напоминали инопланетян и вызывали  удивление водителей редких  спускающихся грузовиков. Дорога ушла от русла Суусамыра, свернула к горам и скоро мы снова почувствовали начало подъёма – и глазами, и руками, и дыхалкой. Насколько можно было проследить взглядом, дорога петляла   по отрогам,  а затем вверху переходила в серпантин, уходящий среди обрывистых склонов куда-то к снегам на перевале.

Суровый, малодоступный край. Многочисленными скалистыми  уступами, террасами, ступенями испещрены  крутые  склоны гор. Горные речки, стиснутые скалами, образуют  систему эрозионных котлов, быстротоков, живописнейших водопадов. Местами долины сужаются, образуя  ущелья   с крутыми террасовидными  склонами и скальными обнажениями. Обрывы, выветренные скалы, словно развалины  гигантских крепостных стен, чередуются с широкими лесистыми террасами, прошитыми узкими лентами из стройных высоченных колонн  тёмно-зелёных пихт и тянь-шаньских елей. Высочайшие горные хребты   и цветущие долины, отвесные  выветренные скалы и бурные реки, лиственные и хвойные леса, цветущие ароматные поляны, снежные вершины и синие озёра – всё это представлено на небольшой площади  сурового, малодоступного края волшебной красоты. Дорога ведёт нас по таким красивым местам, что на каждом шагу буквально дух захватывает  ещё и от чистейшего горного воздуха. Об этих красотах нельзя рассказывать, их надо видеть. Так что, дорогой читатель, седлай любой доступный тебе вид транспорта и вперёд к потрясающим красотам, которые, уверен, оставят глубокий след в твоей чувствительной душе. Позже я ещё несколько раз  повторял этот маршрут, проезжая на  озёра Иссык-Куль, Балхаш и Боровое, но уже на автомобиле.

Спуск и дальнейший подъём были пусть и разнообразными, но почти безостановочными, а временами очень крутыми. После полудня  со стороны перевала  появились  разрозненные белые облачка, вызвав у нас чрезвычайное удивление, поскольку мы давно их не видели, и некоторую тревогу, которая  вскоре оправдалась. Волна эстетических  и эмоциональных  впечатлений спала,  поскольку на однообразном  снежном  пейзаже  изредка   возникали грузовики, остужавшие на обочинах перегретые моторы, да где-то в котловинах  дымящиеся юрты  скотоводов, с понуро стоящими рядом  мохнатыми лошадёнками. К тому же начался сильный ветер, который с бешеной скоростью   подгонял нас на подъёмах, что было весьма не безопасно, но зато  резко препятствовал при спусках. С таким явлением мы столкнулись впервые. Где-то посреди подъёма, проехав сквозь густой, словно ватный слой облаков,  увидели перевёрнутый ржавый  комбайн  “Нива”,  который  валялся  у подножия  каменистой осыпи  под очередным поворотом серпантина. Похоже,  какой-то отчаянный механизатор  пару лет назад пытался перегнать  зерноуборочную технику  через перевал  Тюз-Ашуу.

Безумству  храбрых  поём  мы  песню.

Перевал, как   всегда  долгожданный почти до потери надежды, тем не менее появился неожиданно. Но вместо перевала как такового на высоте  3586 метров нас  встретил зияющий   чёрный  въезд в почти километровый тоннель с издевательской “М” на портале, видимо сооружённой каким-то  строителем-юмористом Мы о нём много слышали и теперь убедились в грандиозности этого сооружения. Жиденький   туманный свет от входного отверстия быстро рассеялся и дальше мы были вынуждены  построиться парами, чтобы преодолеть  совершенно  чернильный, холодный мрак при свете наших не очень мощных фар и невообразимый рёв  сорока выхлопных труб  наших коней. И всё же благодаря тоннелю   прошли  вершину перевала  всего за три минуты  вместо  нескольких  часов. Но и этот перевал преподнёс нам сюрприз. Наконец, впереди забрезжило пятно  мутного  света  и  вскоре  выехали  на… Да никуда мы не выехали,  а скорее наоборот – сразу въехали  в сумерки,  наполненные  плотным  ледяным  облаком.

Возникшая тревога оправдалась: мы  попали в суровые серые  тучи, которые, наползая, сомкнулись у нас над головами и скрыли из виду островерхие снежные вершины. Обстановка  ухудшилась на глазах, природа за несколько минут  изменилась до неузнаваемости. Вместо солнечного света и голубого чистого неба – лохматые  языки туч цепляются за каждого из нас,  за угрюмые  горные  склоны и сползают туманными потоками по ущельям. Не видно ничего, только край обрыва вниз и каменистые склоны,  метров на двадцать уходящие вверх, в туманные сумерки. В воздухе висят, не падая, мельчайшие водяные капли. Где- то внизу глухо, едва слышно шумят  каскады ниспадающих потоков. Холод   прямо-таки ледяной, мёртвенный, до дрожи в зубах.  Из этих серых туч   пошёл мелкий, постепенно усиливающийся дождь и ещё больше похолодало.

Вдруг почти перед колесом молния ударила в торчащую арматурину  и  на несколько мгновений ослепила меня. Когда прозрел, то понял, что меня спасла эта железяка, а моя  “ЯВА”  выдержала этот внезапный напор колоссальной энергии и продолжила движение. Но очень скоро мелкий дождь  перешёл в град, а затем в густой снег. По решению командора было предложено  переждать осадки в недалеко расположенной рабочей столовой, а заодно и поужинать. В таких жутких климатических условиях было бы величайшим безумием  разбивать лагерь, и потому, несмотря на непогоду, решили  в 4 фары   спускаться в долину по 36-ти километровому  гравийному  серпантину. Вот где  помог бы тот ветер, который гнал в гору,  а теперь разогнал бы эти проклятые тучи.

Вязкие, липкие  ледяные  тучи  немного сползли с перевала в сторону. Позади  чернел  холодной  мрачной  пастью  выезд  из  “киргизского метро”, впереди дорога уходила круто вниз,  теряясь в густой  белой мгле,  а прямо над нами уходили  вверх   угрюмые   серые   склоны с грязными  снеговыми  языками. Метров на двести выше их очертания  вновь терялись среди   косматых облачных хвостов, оставленных сползающими  с перевала облаками. Короче – какофония   и нагромождение  безжизненных холодных камней и отвратного ноздреватого снега, погруженная в беспорядочный облачный хаос. Свет отпущен   скупо,  солнца нет и в помине, а посреди всего тоненькая ниточка спирального, грязного  гравийного шоссе, с издевательски красной буквой «М» за спиной.

Сложились,  увязались, сконцентрировались,  собрались и покатили вниз в четыре фары. Спуск был не такой, как с перевала Камчик,  который доставил удовольствие  плавным и ровным, без малейших усилий, движением под уклон. Вместо этого —  дорога с пугающей настырностью уходила из-под колёс,  проваливаясь в белые клочья  тумана, круто тянула вбок  за осыпи и скалистые  обрывы на поворотах серпантинов, оставляя  взгляду лишь зазубренный  край мокрой обочины  на фоне липкой белой ваты. На такой крутизне от каждого требовалась особенная слаженность движения четвёрки, как на параде, чтобы   случайно не столкнуться и удачно пройти серпантин,  поскольку свет не мощных фар выхватывал лишь около двух метров мутного пространства. Спуск по такому серпантину —  сплошное напряжение  и беспокойство, борьба с назойливой мыслью:  “а куда денусь,  если вот на таком слепом, да ещё и скрытом в туманной пелене  повороте, встречусь вдруг с грузовиком? Расплющиться по стенке справа  или нырнуть  слева  в белый  непрозрачный омут без дна? “  К счастью, не пришлось  решать эту проблему.

А дорога меж тем продолжала  виться  нисходящей  спиралью  по склонам ущелья, образуя, казалось, чуть   ли не винтовую линию  — каждое  следующее колено  серпантина   под  предыдущим, расходясь с ним суровым  вертикальным углом. На первой-второй  передачах  мы  буквально  сползали  вниз  по виткам этого гигантского штопора, как в курортных городах  дети скатываются по жёлобу   прихотливо-извилистой  водяной  горки. С той лишь разницей, что вместо беззаботного веселья на голой попе, более двух часов судорожно сжимали  рукоятки рулей,  выискивая  взглядом   в серовато-белесой мгле  очертания дороги, которые едва проступали  лишь за мгновение до того,  как оказаться  под  колёсами. Всеми фибрами души переживали за судьбу двух тонких, натянутых как напряжённая  тетива,  тросиков,  ведущих от руля к тормозам и муфте сцепления. Ощущение в руках – как после целого дня  переноски строительного раствора   в носилках.

Очень медленно этот слалом  давал результаты —  спустя  час с  небольшим  мы  сбросили всего километра  два. От резкого спуска временами даже закладывало уши, а карамелек  “Взлётная”,  к сожалению, не захватили. Вынырнув, наконец, из пелены облаков, немного осмотрелись. Ущелье – колодец  с крутыми стенами, уходящими  вверх, вдоль которых   струятся  ошмётки  облаков,  каскадный грохот обрывистого ручья и камни, камни. Однако, впереди, со стороны Чуйской долины, стали  видны просветы в облаках и где-то там далеко, за многократно повторенными ниспадающими линиями  отрогов, уже проступали угасающие  пятна  равнинных пейзажей.

Наконец  преодолели этот нелёгкий спуск и километров через сорок въехали в первый   по ущелью населённый пункт с приятным русским названием, ласкающим слух – Сосновка. Скорее деревенька, чем аил, безо всякого налёта назойливой азиатской экзотики. И везде белые домики, утопающие  в  ухоженной зелени   яблоневых садов и раскидистых сосен вдоль дороги. Для  ночёвки  приглянулся  опустевший школьный двор и капитану дежурной пятёрки, т.е. мне, пришлось приложить немало усилий и красноречия, чтобы добиться от сторожа разрешения на въезд. Видимо, его разжалобил  далеко не бравый вид  участников пробега, больше похожих на мокрых куриц. А когда бывший  фронтовик Михаил Силаев  узнал о целях нашего ралли, то расчувствовался, позволил повесить на просушку одежду в коридоре школы и  вскипятил чай  в титане.  Лишь к 22-ум  часам,  натянув на себя заблаговременно сохранённые свитера, забрались в холодные  спальники и в одном из  классов провалились   в зыбкий, мёрзлый сон.

Вряд ли это можно было назвать сном.  Легкомысленная  комбинация  из   совсем не шерстяного свитера   и советского ватинового спальника  оказалась слабеньким   средством против  сырого промозглого холода с перевала  Тюз-Ашуу. Эта ночь запомнилась   как бесконечная череда коротких тягучих  приступов нелёгкого сна, соединённых  периодами  замерзания наяву. Дрожало всё и везде, и только диву давался – где, оказывается, у человека  есть мышцы! В самых неожиданных местах. По “методу  сибирских охотников” стал старательно напрягать и расслаблять имеющиеся в наличии мышцы  спины и рук по всей их длине, при этом  вроде почувствовал себя качком в позе  “двойной бицепс  спереди”  (или  как там это у них называется),  только лёжа  на спине. Поначалу  организм, конечно,  сопротивлялся,  поскольку ещё  не отошёл от долгой  задубелости,  заиндевелости  и  заторможенности. Усилия  первоначально разбиваются  о небывалую  монолитную  прочность моего замёрзшего эпителия, но   потихоньку  решимость остаться  по эту  сторону  добра и зла  берёт своё. Разнокалиберная  дрожь   постепенно отпускает, расходится куда-то приступами  внутрь, рассасывается. Кое-где  спина потеплела,  стала  податливой и послушной. Теперь  пытаюсь  расправить плечи и руки…так, так,  вот вам,  вот вам. И это получилось. Прекрасно. Наконец,  заключительный  акт  — вытянуть ноги. А вот это уже не так просто, ибо на этом пути ожидали  потаённые  препятствия и совершенно не прогнозируемые  выверты в виде судорог, как  последствия предыдущего трудового дня. Демонстрируя  приобретённые в предыдущих походах навыки, стал обращаться с ними  нежно и бережно,  чтобы не сорвались   в безнадёжный штопор. Наконец, вроде бы… или нет…или вроде бы можно попытаться их разогнуть. Всё!  Полнейшее  счастье.  Раб своего замученного организма я относительно комфортно вытягиваюсь на спине и лениво продолжаю телонапряжения  по методу.

Теперь  почти ничего не дрожит. В который раз пытаюсь согреть ладони и получилось, лишь засунув их  поближе к причинным местам. Вот тогда, наконец, наступило  размягчение, потепление, секундное  умиротворение и этого оказалось достаточно, чтобы провалиться в  зыбкий, мёрзлый  сон. Но не тут-то было, через короткие  промежутки то ли сна, то ли   забытья  высовывал нос наружу, чтобы  глянуть одним глазком – не посерело снаружи, нет? Не закончилась ли  бесконечная мёрзлая ночь? Увы, неприглядная чернота в классе  и снаружи… К долгожданному утру от  этих циклических напряжений-расслаблений  руки   и спина ноют, как будто всю ночь  гири ворочал. А когда по-настоящему  посерело, я, стыдно сказать, проспал.  Проснулся  оттого, что наш расчувствовавшийся сторож бродил  вокруг спальников,  переламывая  на ходу  раздобытые щепки и ветки для костра. Быстренько выбрался наружу и увидел как, вопреки запретам пожарников, бывший фронтовик  разжигал  костерок, чтобы хоть немного   согреть нас и досушить одежду. И снова вскипятил чай, заварив его горными травами, которые, по его словам, должны прибавить нам силы и уверенность в выбранной цели. Этим он как бы внёс дополнительный  вклад, своё соучастие в  нашем  нелёгком  патриотическом походе.

Когда я спросил  Михаила Васильевича, что помогало им в тяжёлых фронтовых условиях в окопах, болотах, в снегах, под дождями  выжить  и не  заболеть, он коротко ответил: боевая  обстановка, русский характер, любовь к Родине  и стремление к великой  Победе, а порой и  фронтовые сто грамм. На прощанье он пожелал и нам мужества,  лёгкого пути и интересных, полезных встреч. Отогревшись  его костерком и чаем, наскоро перекусив консервами из запаса, двинулись в дальнейший  путь.

Обляпанная грязью колонна направилась по главному пологому асфальтированному спуску. Вздыбленные обрывистые стены  ущелья-коридора  распахнулись в стороны, присмирев и успокоившись  до умеренных горных склонов, ярусами расходившихся   по обе стороны долины. А речка Кара-Балта затихла на её дне  равномерным полноводным потоком. И к нашей всеобщей радости, наконец, выглянуло  солнышко и принесло с собой ласковое тепло. Воистину,  справедливость  иногда настигает и нас на земле. После путешествия на высотах под мерзким нескончаемым дождём и снегом, безумной дрожи в холодной палатке, вдруг такое  великолепное  светлое  утро. Это же просто  дар Божий! Возвышенное звучание пейзажа  настраивает на патетику, благодушие и человеколюбие. Душа запела  с замиранием, хотелось летать, плакать слезами счастья и дарить леденцы  маленьким детям.

Жёлто-серые   безжизненные  предгорья  с редкими островками зелени   напоминали подъём на перевал Камчик, а впереди по ущелью угадывались плавные  нисходящие  контуры  последних отрогов, почти холмов, которыми каменные  исполины  Киргизского  хребта  из последних сил пытались  дотянуться до реки Чу. Теперь уже показалось неправдоподобным наше продвижение  в холодном и туманном мире  вертикалей, объёмных   пространств, оставшихся  в трёх  километрах выше нас. Однако стоило лишь обернуться – и сквозь дрожащее  марево  над раскалённым асфальтом   проступала панорама   величественных стен  Киргизского  хребта, до сих пор скрытая кое-где облачной завесой, заставляя  задирать голову и удивлённо выпячивать нижнюю губу.

“Неужто  мы побывали  в этом высокогорном аду и благополучно преодолели его? “

Вновь ещё не совсем забытая дрожь  пробежала по телу и возникла нелепая мысль:

”Может  зря выбрали эту трассу, но её красота и другие достоинства мне показались значительнее неожиданных невзгод.”

И вновь к месту оказалась песня  ранее упомянутого ташкентского барда Александра Каменского:

Видел ли, мой друг, ты звёзды?

Был ли ты в горах Тянь-Шаня?

А вдыхал  ли  ты тот  воздух,

Напоённый   утром  ранним?

 

А  я  был!  Я  точно  знаю,

Всё во мне  переменилось,

Разбудило   мою душу

И  за сердце  зацепилось.

 

В  чёрном  бархате… нет в синем!

Впрочем, может быть, и в чёрном

Звёзды   небо  полосили,

А  в  снегу  темнели  горы.

На выезде из ущелья пересекаем  посёлок Кара-Балта, где   наша дорога,  наконец, вновь вливается  в магистральную  трассу Ош-Фрунзе,  а мы въехали  в своеобразный европейский  островок  посреди  Азии. Вдоль предгорий,  по краю  Чуйской долины  протянулся  на сотни километров сплошной оазис, поросший сочной зеленью, неожиданная полоска Европы посреди Азии. Внешне  всё было очень похоже на тот нескончаемый кипящий людской муравейник, который мы уже наблюдали, начиная от Бухары. Так же  один населённый пункт  плавно перетекал в другой, так же на десятки километров непрерывно чередой вдоль дороги тянулись, правда,  не дувалы и кибитки, а размеренные белёные  хаты   в тени ухоженной зелени. И по большей части  русско-украинские  славянские физиономии, выгоревшие белесые  брови и носы картошкой, разбавленные кое-где угловатыми  тевтонскими профилями  ссыльных немцев. Внешне это более всего напоминало  ставропольские или кубанские  станицы: тот же южнорусский  уклад жизни, рушниковые орнаменты  по углам хат и под разрисованным коньком.

Особой мощью и статью  отличались   строения в немецких  поселениях, которые можно было идентифицировать по названию – колхоз им. Карла Либкнехта  или совхоз им. Эрнста Тельмана, на худой конец, Розы   Люксембург. Нам, одолевшим  холодные облачные перевалы, прямо сердце грело это тщательно скопированное  восточноевропейское житьё  на два поколения назад, какая-то трогательная и вместе с тем кажущаяся безнадёжной  попытка воссоздать кусочек  полузабытой родины.  Похоже, впечатления оказались верными  — сегодня большинство обитателей этих мест обитают уже на берегах Одера и Рейна, Волги и Оки,  только плосколицые жители  Кош-Дёбе, Токмака или Чым-Коргана  так и остались в родных предгорьях. Эти вздыбившиеся горы   с изломанными  отрогами   веками  терпят возле себя уютные  юрты и грязные  глинобитные сараи, однако отторгают чистые белые хаты и крепкие аккуратные дома немцев-поселенцев. Терпят год, десять, пятьдесят  лет и  всё-таки  отторгают. Может, существует какая-то связь между  характером местности, её вековой  эстетикой с выросшим   человеческим мироощущением и жизнеустройством?

На полпути до Фрунзе, на автозаправке, к нам подъехала группа из семи велотуристов, которые углядели знакомые номера наших мотоциклов. Это была команда из Навои и, мы естественно, поузнавали друг друга. Они, в отличие от нас, проехали равнинной дорогой через Ташкент- Джамбул- Мерке- Фрунзе  на прекрасное горное озеро Иссык-Куль и сделали петлю вокруг него, пребывая в полном восторге от увиденного. Ребята были как на подбор – на одинаковых велосипедах, крепкие, в одинаковых жёлто-синих куртках, с одинаковыми велосумками. Да, их клуб неплохо позаботился о своих спортсменах. Коротко обменявшись  впечатлениями, в расчёте на более подробные по возвращению в родной город, похвалив их за мужество и настойчивость, распрощались, пожелав командам успехов и мягкой дороги. Скептически оглядели своих замурзанных коней и поклажу и у ближайшего водоёма  омыли их чистейшей водичкой.   Переоделись в ярко-жёлтые комбинезоны, закрепили флаг республики и вымпелы, чтобы  в достойном  виде   посетить столицу  Киргизии.

Фрунзе (ныне Бишкек)  расположен   посреди этого русско-украинско-немецкого  острова. Тогда это был скучный, однообразный город,   порождённый  доминирующим градостроительным приёмом – унылой решёткой  пересекающихся под прямым углом  улиц. Никакой ассоциации с Нью-Йорком не возникает. В лучших своих проявлениях напоминает  московскую застройку 60-х годов, а в худших – жилые  городки  военных гарнизонов, воздвигнутые  шаловливыми руками стройбата. Немногие   претенциозные  общественные  здания   поразительно  аляповаты, безвкусны и невыразительны. Нас торжественно  встречали на центральной площади.  Работники  ЦК ЛКСМ Киргизии  показали город, места, связанные со становлением  советской власти, могилы революционеров и воинов, отдавших  жизни за Родину. После  плотного обеда (а их кухня уступает узбекской)  с  нашими покровителями  в качестве пассажиров доехали до дороги на Алма-Ату  и тепло  распрощались.

КАЗАХСТАН

Неподалёку  от Фрунзе  встретилось ещё несколько ухоженных посёлков, а дальше  полупустынная дорога не представляла особого интереса и мы старались пройти её с максимально допустимой скоростью. О приближении к столице Казахстана вновь напомнили  аккуратные разноцветные домики городского типа, стоящие правильными рядами улиц вдоль трассы и утопающие в свежей зелени и цветах. Современные здания магазинов и домов культуры, настоящие маленькие города. Удивительный  контраст  с двухсоткилометровой  пустынной дорогой. К вечеру  въехали в Алма-Ату, где нас встретили  работники ГАИ  и с почётным  эскортом проводили через весь город до турбазы Чимбулак.

Пожалуй, с этим городом связана большая часть приятных воспоминаний за всю поездку. Чудесный  ароматный воздух предгорий, обилие воды и зелени, правильная   планировка улиц, доброжелательные  жители – всё это располагает к отдыху. И не напрасно здесь столько приезжих. На турбазе мы встретили туристов из Москвы, Ленинграда, Мурманска, Сахалина и даже с Кавказа и выступили перед ними  с небольшим концертом и нашей экспозицией. Представители ЦК ЛКСМ  Казахстана, ДОСААФ и клуба  мототуристов  окружили  нас  тёплой  заботой, предоставили возможность за столько дней похода отмыть наши бренные тела в сауне, и отстирать одежду. А потом традиционный ужин с  казахским бешбармаком и нескончаемые разговоры о  пройденных и предстоящих путях. Здесь мы узнали о наших вторых,  после москвичей,   соперниках в ралли “Родина” – сборной команде Казахстана, которая уже проехала Бухару и намеревалась финишировать в Целинограде. Но  количество участников и маршрут из тактических соображений сохранялся в тайне.

После завтрака вновь одели парадные комбинезоны,  познакомились с достопримечательностями города и встретились с ветеранами сформированной здесь во время Великой Отечественной войны  легендарной  Панфиловской  дивизии. Председатель Совета ветеранов, её бывший офицер С.М. Щеглов  рассказал о боевом пути от Алма-Аты до Прибалтики, назвал имена  34-х героев Советского Союза. Мы узнали не только об известных на всю страну подвигах  28-ми гвардейцев-панфиловцев, но также и 17-ти других истребителей, не пропустивших к Москве колонну  фашистских танков, и  11-ти героев-сапёров. Особое внимание он уделил нашему погибшему земляку Турсуну  Ходжаеву, который был командиром орудия в артиллерийском полку. Командир-комсомолец служил для всех примером, никогда не жаловался на холод, голод и усталость. Орудие всегда было у него готово  к бою и потому   его чаще других   ставили на прямую наводку. Погиб он смертью героя, не пропустив врага к стенам столицы нашей Родины.

В школе, где раньше располагался штаб дивизии, в комнате  боевой славы демонстрируется множество экспонатов, добытых в походах  молодёжи и комсомольцев по местам боёв дивизии.  В палисаднике  панфиловцами   посажены деревца с разъезда Дубосеково, где совершили свой беспримерный подвиг 28 гвардейцев-панфиловцев, ценою своих жизней в ноябре 1941 года не пропустивших 50 фашистских танков к Москве.  Им посмертно были присвоены звания Героев Советского Союза. В школьном музее самое большое внимание привлекает  огромная картина  об  этом. Но в проникновенном рассказе бывший офицер штаба дивизии майор в отставке Малахов   сообщил, что трое участников этого боя  Шемякин, Васильев и Шадрин   выжили, и последний проживает в  Казахстане,  в  Талды- Курганском  районе. Он рекомендовал встретиться с живым Героем, что мы и сделали позже.

У подножия  памятника  на минуту молча замерли участники пробега и пришедшие на встречу горожане, а затем  мы возложили венок   из живых цветов.  Убедились как здесь бережно  хранятся  традиции  дедов и отцов, отдавших жизни за наше счастье,  и поклялись быть верными их делу. Нам подарили книгу  “Подвиг под стенами Москвы”, с автографами  членов Совета ветеранов, фотографии  генерала Панфилова и комиссара Егорова. А мы рассказали о своём походе по местам боевой, трудовой и революционной славы, оставили маршрут с автографами и вымпел. После  встречи нам устроили шикарный обед с шашлыком в прекрасных окрестностях Чимбулака на фоне альпийских лугов и снежных вершин.

Провожали нас ведущие  мотоспортсмены  республики,  так что  до выезда из города наша колонна увеличилась вдвое за счёт громогласно  ревущих  кроссовых  мотоциклов и некоторых  пассажирок — подружек  водителей.

Красивая, усаженная  вековыми тополями дорога  повела нас через  русско-украинский   посёлок  Николаевка  к  берегам  Капчагайского  водохранилища, обустроенным под замечательную зелёную зону отдыха. Велико было желание  искупаться в водах этого Казахского моря, но время,  с удовольствием проведённое в Алма-Ате, подгоняло нас к дальнейшей цели.   Полюбовавшись  бирюзовой гладью, по которой,  словно пара  лебедей,  скользили две белоснежные яхты, да изредка  проглядывались рыбачьи  лодчонки, направились в сторону  областного центра  Талды – Курган.  Правда, наш шофёр и казначей  Маматкул  ухитрился купить для команды пять килограммов вяленных сазанов на ужин и догнать колонну. Далее  наш путь лежал через  Шенгельды,  Сарыозек, Айнабулак  к  посёлку Кировский на встречу с легендарным человеком. За  пару километров до посёлка мы обогнали гружёную сеном тележку с шарахнувшимся  осликом,  уши  которого   чуть не задел наш лидер. Пожилой седок что-то прокричал и грозно помахал  в нашу  сторону рукой.

Добротный дом, где проживал герой-панфиловец  Иван Демидович  Шадрин, удалось отыскать без труда, но дочь сказала, что  он на тележке   уехал на рыбалку, а заодно и за сеном. Через  некоторое время во двор въехала та самая тележка, которую мы обогнали по дороге, и обоюдное удивление отразилось на наших лицах. После того как с нашей помощью было сгружено и уложено сено и сдан хозяйке улов, пришлось поначалу извиниться за дорожный инцидент. Дочка поставила самовар, а мы расположились биваком в просторном дворе. Увидев  незнакомые номера нашей колонны, во двор стали приходить и другие жители посёлка.

Легко представить наше волнение, когда через полчаса  перед нами  предстал человек из легенды, в форме старшины с Золотой звездой, орденами и медалями на груди. Иван Демидович рассказал, что разыскали его 4 года назад  писатели и журналисты, которые организовали встречу  живых панфиловцев в Алма-Ате. Там он встретился и с оставшимися в живых героями Шемякиным и Васильевым, о судьбе которых ничего не знал. Мы услышали подробности боя у разъезда Дубосеково, когда 28 гвардейцев-панфиловцев  отразили атаки  50-ти танков, не пропустив врага к Москве. Считалось, что все они погибли, но перед нами сидел  живой участник коллективного воинского подвига   и мы даже сфотографировались с ним. Он рассказал о том как выжил и о своей дальнейшей судьбе. В то время персональный пенсионер Шадрин  вёл большую пропагандистскую работу. Он похвалил нас за мужество и настойчивость в нашем походе и назвал это своеобразным подвигом. Мы коротко проинформировали о пройденных путях   и предстоящих целях, а  Маматкул  спел популярную узбекскую песню  под аккомпанемент дойры. Напившись   чаю с травами и ароматным мёдом из пасеки хозяина,  мы тепло распрощались и двинулись в Талды – Курган, который ничем не привлёк, кроме хорошо обустроенной заправки.

Началась пустынная зона Кахахстана. Ухоженные  поля, города и посёлки  стали появляться  всё реже и реже, теперь наша колонна мчалась с максимально допустимой  скоростью  через обширную, бесконечную  Казахстанскую  степь. Иногда   встречаются стада верблюдов, коней   и отары овец, проблескивают солёные озерца.  Мимо проносятся шары ещё не высохших  перекати-поле, не сорванные ветрами  от  корней, чахлые  полукусты-полудеревца  саксаула и оседлавшие песчаные волны барханов  пыльные редкие  кустики  верблюжьей  колючки.  Разглядывая  эту пустыню  с застывшими на ней волнами песка,  я подумал про себя:

“Как   в океане,  только не шумят  они   и не плещутся, будто  замерли  во время гигантского   шторма, завороженные   каким-то   чародеем”.

Высоко  в  небе  парили  орлы  или грифы,  глядя  сверху  на стремительно несущихся  странных железных  чудовищ,  оседланных непонятными существами   почти из инопланетного мира. В своём  плавном полёте  птицы  будто готовились понять   несут  ли они  с собой какую-либо  опасность,  или вскоре  исчезнут  так же  бесследно,  как и появились.

Безжалостное  белое солнце  плавило  асфальт  бесконечно вьющейся в этом   волнующемся   пространстве  дороги. Казалось,  что на этой серой битумной  ленте  образуются  чёрные  лужи  и от них поднимаются испарения, плывущие  перед нашими глазами. Однако,  при сближении  чёрные лужи исчезали  и  под колёса  стелился  серый асфальт,  а  лужи  снова  появлялись в некотором  отдалении. Вся  эта фантасмагория  неоднократно повторялась, пока солнце не переставало пылать. Тогда  я слушал ровный гул мотора,  шелест шин и  глядел  как асфальт  ныряет  под  них.

Через несколько  часов дневное  светило,   скатываясь вниз   с неба, побагровело и зависло  над горизонтом,  словно  раздумывая  о несправедливой  неумолимости  этого кем-то заведённого  раз и навсегда   цикла   прихода  в наш мир  и ухода из него. Я закоренелый  атеист, но во мне  всё же  теплится вера в сверхъестественный, всепроникающий, всемогущий  разум,  давший  начало  всему  и продолжающий  управлять им.  И  не так,   видно, легко было солнцу  показать ему  эту сцену, если налилось оно кровью,  замазав  на прощанье ею  всё  вокруг  себя.  И редкие  облачка, отражая  отблески этого  кроваво-огненного буйства, стали похожими  на тлеющие  угольки,  сверху  уже  покрытые   серым  пеплом,  в который  рано  или  поздно   превращается  всё  горящее:  и  чувства, и  мысли, и  сама  жизнь. Мне вдруг захотелось  непременно  догнать этот красный шар, пока он зацепился за дымку  горизонта. Но с каким-то  щемящим  чувством  понимал,  что даже  на максимальной  скорости, рассекая  свистящий  воздух,  мне  не догнать это ленивое  светило,  потому что  мелок  и немощен я  перед ним,  как и всё,  что трепыхается  на этой удивительной  планете.

Моё  романтическое  настроение  прервалось  непредвиденной остановкой колонны в связи с тем, что   в мотоцикле  “ИЖ-ЮК” механика команды Владимира Уткина рассыпался подшипник шатуна и потребовался срочный ремонт. Мотоцикл дружно загрузили в кузов автомобиля и через десять километров   подъехали к живописному пресному озеру у подножья невысоких гор, где решили устроить ремонт и ночёвку. За 4 часа в полевых условиях удалось  поменять  коленвал  на запасной. К сожалению, поломка вынудила  изменить  намечавшийся маршрут к берегам заповедных озёр Сасыкколь  и   Алаколь, где  можно было увидеть розовых фламинго, чёрных и белых лебедей, пеликанов  и других редких птиц. Но и выбранное место оставило  приятное впечатление.

Горячий дневной свет понемногу линял, остывал и стекал с неба в долину, где загустевал в вязкие сумерки. Налитое, кровавое солнце с тяжестью в брюхе, грузно оседало в гряду облаков. Это угасание дня происходило в глубокой тишине. Изумительной  красоты закат наградил  нас за тревоги и трудности этого дня. Стоило зайти солнцу, как от озера повеяло  прохладой. Лёгкий  ветерок в багровом полыхании  заката  пахнул  слиянным  ароматом полыни, мелиссы, базилика и чабреца. Окрестности померкли, по ним сизыми тенями соскальзывали облака, небо загустело, налилось сочным, чернильно-сгущеным фиолетовым бархатом, и на окраине его всплыла сумеречно-хрупкая луна.  Незнакомая  казахстанская  ночь  обняла  нас  и  деревья  склонились над нами, и зазвенели  сверчки.  Вокруг тянулись холодные и непостижимые пространства.

Агатово-чёрное небо вывернуло весь  искристый запас,  дышало и роилось звездами – крупными, зеленоватыми, мерцающими и мелкими, колючими булавочками, развесило над центром мира Большую Медведицу со всеми причандалами и яркий Млечный Путь. Там происходила особенная, дальняя жизнь: что-то шевелилось, перемещалось, срывалось и падало. Эта жизнь азиатского неба не останавливалась ни на мгновенье. Этой вечной  небесной игре внимали, словно впервые, оставшиеся далеко позади величавые хребты и ничем неприметная долина. Пытался внимать и я, но далёкие звёзды равнодушно подмигивали мне, рассматривая землю с космической высоты, куда не долетают обиды, зло. Я залюбовался  огромными, необыкновенно яркими звёздами  на совершенно чёрном небе. Они были такими близкими, что, казалось, можно было дотронуться до них руками.

-Никогда не видел  такого чёрного, бездонного  неба и таких больших, ярких  звёзд!  Кажется, будто их можно достать с вершины вон той горы-

расчувствовался мой земляк Борис.

А потом начали отыскивать знакомые созвездия и считать медленно проплывающие  космические объекты. Над вершинами тополей бесшумно, как бесплотный дух ночи, проплыл  домовый сыч. Усевшись на ветку, он осмотрелся вокруг и протяжно закричал, выворачивая наизнанку наши души. Пришлось его прогнать.

Дружно собрав по берегам озера валежник и сухие ветки, наконец, впервые за весь пройденный путь традиционно  развели  костёр. Сварили суп из концентратов, вскипятили ведро чая, который оказался очень кстати к купленной  вяленной  рыбе  на ужин и стали  любоваться языками  пламени и наслаждаться таким знакомым, ароматным дымом.  Костёр  ярко пылал в ночи. Сотни искорок с треском,  фейерверком  взмывали  вверх, к звёздам, навстречу падающим  время от времени метеоритам и изредка пролетающим далеко в высоте спутникам, чтобы напоследок блеснув, бесследно исчезнуть. Языки  пламени то ярко  алели, то неистово  желтели, то, взвиваясь кипенно-белым, опадали  в красно-оранжевое  марево  костра. Вакханалия  пламени  завораживала  и манила, обещая  прежние  ощущения  праздника, счастья  и блаженства. Безудержным  потоком  неслись  к нему  обречённые  мотыльки, чтобы  познать и  почувствовать это.  Они  мгновенно вспыхивали и исчезали в сердце  огня, эти неразумные  существа.

— Герои! —  подумал я.

 

Костер освещал и согревал мизерный пятачок тянувшегося вокруг холодного и непостижимого пространства. Со всех сторон словно стенами нас окружала плотная чернота почти тропической ночи, которая чернилами лилась с невысоких вершин. Ночь была наполнена таинственными шорохами и звуками. Я тихонько запел  наш гимн и ко мне присоединились остальные с аккомпанементом  гитары  и  дойры, как бы репетируя  репертуар  предстоящих  выступлений. Трещат сучья в костре, звучит гитара, льются  любимые песни и, несмотря на усталость, не хочется спать,

Появилось достаточно времени, чтобы поделиться впечатлениями о виденном и слышанном. Были высказаны отдельные мнения  о напрасно  выбранном маршруте  через перевалы в Киргизии, доставившем  определённые трудности, но они затмились восторгами  большинства членов команды от увиденных красот горного края, одного из чарующих  уголков нашей Родины. Обсуждая дальнейший маршрут, решили добираться до Барнаула не через  скучный, на наш взгляд, Семипалатинск, а через более  привлекательный  Усть- Каменогорск, о пребывании в котором  ранее  я красочно рассказал. Меня поддержал и командор, который побывал  в этом  городе в командировке.

Ещё один сюрприз ожидал нас: кто-то  предложил провести ночь  в стоге  свежескощенного сена. Предложение дружно приняли, и это оказалось  приятнее, чем сон в спальниках. Под влиянием романтического настроения  спать не хотелось, но завтра предстояло  преодолеть большой  перегон  и  потому необходимо было хорошенько отдохнуть. Каждый разгрёб для себя  ложе по окружности стога и ещё с полчаса слышались шутки и прибаутки, особенно на тему “ба-бу-бы”. Многие  из нас  впервые  спали  в стоге сена, а тепло и аромат трав быстро убаюкали путников.

Поднявшись раньше других, дежурная команда готовила на костре гречневую кащу и ячменный с цикорием кофе, остальные  дружно  стали отмывать мотоциклы и свои бренные тела в водах озера. Кто-то даже умудрился  поймать на удочку несколько рыбёшек и запечь их.

Далее нас повела скучная, ничем не примечательная дорога  через селения Сарканд, Учарал,  Аягуз, Георгиевка. Но и Казахстан не хотел оставаться перед нами в долгу с погодными сюрпризами: разразился  сначала  мелким дождичком,   а  потом  наградил мощным ливнем. Так что в Усть-Каменогорск мы въехали  промокшими до нитки. Благо, встретившие на окраине  представители областного   комитета  ДОСААФ быстро проводили на свою территорию и предоставили нам боксы и гаражи, где мы согрелись и обсушились.

Нам устроили вечер  дружбы в самом популярном  молодёжном кафе  “Юность”,  которое едва вместило всех желающих пообщаться  с необыкновенными посланцами братского Узбекистана. От имени жителей города гостей  приветствовал член бюро обкома комсомола, капитан областной команды баскетболистов  Гераклит  Кузнецов, выпускник Самаркандского  кооперативного института, а по совместительству и брат  моей жены. Он коротко рассказал о жизни этого важного для страны города, а я — о нашем походе, Бухаре и Навои, иллюстрируя фотовыставкой. Специально  для нас организовали выступление недавно созданного теперь известным шоуменом Бари Алибасовым на базе инженерно-строительного института вокально-инструментального  ансамбля «Интеграл». Такого ансамбля ещё не было в стране. Свет, музыка, движение, переодевание. Они взорвали стереотипы и совершили фантастический переворот в музыкальной культуре  молодёжи. До полуночи продолжались взаимные концерты и танцы, а затем Гераклит забрал меня к себе домой, где продолжили негаданное общение  по — семейному.

С утра нам организовали экскурсию по городу и на  Бухтарминскую  ГЭС. Читателя, возможно, удивит почему чаще других  объектов мы посещали  строящиеся  или действующие электростанции. Поясняю. Половину нашей команды составляли инженеры и техники строящихся в Навои  ТЭЦ  и  горно — обогатительного комбината, и они хотели поделиться опытом и использовать всё полезное, что увидели. На берегу  Бухтарминского водохранилища мы распрощались с нашими гидами, которые подарили подробный проспект Усть-Каменогорска   с автографами и добрыми пожеланиями,  и взяли курс   на Барнаул.

АЛТАЙ

У села  Третьяково   въехали  на земли Алтайского  края.  Заметно похолодало. Стали встречаться  хлеба, элеваторы, двуколки, берёзы и другие признаки  хлебного края. Обозначенная на картах красным цветом дорога  всесоюзного значения, чёрная   как уголь, вьётся меж зелёных  холмов  с  такими же перелесками. Иногда колея   утопает  в травах и цветах. Грунт мягкий и без дождя по нему ехать приятно, хоть это и не асфальт. К сожалению,  такие несовпадения  показателей  атласов дорог и реальности встречались нам ещё неоднократно, что значительно осложнило соблюдение намеченного графика  ралли. В городе Змеиногорске остановились заправиться и пообедать и в столовой случайно встретились  с инструктором горкома партии, от которого узнали интересную историю города.

Ранее   вокруг  в  горах водилось  множество  змей и владелец шахт и заводов  Демидов  нанимал  змееловов, которые отлавливали за день до  1000 особей, тем самым  обеспечивая безопасность  жителей. Проникшись  целью нашего похода, этот товарищ организовал   посещение шахты,  где ранее   политзаключённые и каторжане вручную добывали золото, серебро и полиметаллические руды. Ещё сохранилась плотина,  образовавшая  водохранилище, вода   с которого   приводила в движение  различные машины. Но самое интересное то, что мы увидели   п е р в у ю   в России  узкоколейную  железную  дорогу, по которой  уже вагонетками, а не тачками перевозили руду. Значительное место этому городу уделил писатель  Фёдоров  в романе  “Каменный пояс,” один  экземпляр  которого мы приобрели для клуба.

От  Змеиногорска  выехали на новую асфальтированную дорогу и выжали из машин всё,  чтобы уложиться в график. Но не больше часа длилось  упоение   скоростью по хорошей дороге. После села  Поспелиха, миновав мост через реку Алея и вдоль её левого берега снова выехали на “сибирский асфальт,” — до блеска укатанный чернозём, обозначенный на карте широкой красной линией. Вдобавок к этому всё  омрачил дождь, через 10 минут  превративший  трассу всесоюзного значения сначала в кисель, а затем в месиво, так что ехать стало невозможно. К сожалению, достаточно холодные дожди преследовали нас довольно часто, пытаясь  выбить из колеи, но мы в то время были сделаны из особого материала.

За  20  км до намеченного пункта ночёвки в Алейске остановились  в  селе  Кашино. Представились в сельсовете, где нам порекомендовали переночевать в местном клубе, а мотоциклы  поставить  под  навес  полупустующего  сеновала  со  сторожем. После киносеанса  мы  всей  командой  выщли  на  сцену и рассказали о нашем походе, об Узбекистане, Бухаре и Навои. Особое впечатление произвела узбекская речь   и песня под дойру Маматкула. Мы организовали маленький концерт  и танцы   с участием местных гармонистов. Через пару часов благодарные кашинцы принесли прямо на сцену  50-ти литровую флягу  парного молока,  которое мы со свежим алтайским хлебом пили   с большим удовольствием,  чем предложенный самогон. До 3-х часов ночи  продолжалось это самобытное,  сельское,  искреннее общение и лишь 4 часа нам удалось поспать.

После  завтрака в Алейске   произошло первое ЧП. Юрий Попов   поехал к родственникам, не оставив адреса, и не вернулся к сроку. Мне и Володе Монакову  пришлось разыскивать его  три часа  в незнакомом городе, но безуспешно. Оставили в милиции и на АЗС  записки с обозначением места встречи и отправились в Барнаул вслед за отбывшей в 9 часов командой.  70 км   разбитой после дождя грунтовой дороги, настоящей кроссовой трассы прошли за два часа. Для Володи, перворазрядника по мотоспорту, на его   “ЯВЕ-Спорт” осилить  эту трассу было плёвым делом,  а  мне,  “чайнику”, на дорожной  “ЯВЕ-Люкс”  пришлось туговато. И чтобы не ударить в грязь лицом в буквальном смысле,  от ведущего на практике освоил несколько уроков кросса. Умудрился иногда идти на заднем или переднем колесе   после прыжков с маленьких трамплинов. Для тяжело гружёной машины такая езда не обошлась даром: разболтались почти все крепления и разбились  задние амортизаторы. В Барнаул мы с  Володей  пришли на 40 минут позже всей колонны, а ещё  через 20 минут к назначенному месту подъехал и виновник переполоха Юрий.

Здесь нас встретили представители крайкома ЛКСМ  и ДОСААФ. В предоставленных  боксах  местные мастера  и  спортсмены   помогли мне ликвидировать   поломки и организовали  полный техосмотр остальных машин, благополучно одолевших  уже несколько тысяч километров. Инструктор  орготдела  Раиса   Пышкевич   провела  экскурсию по городу, рассказывая его  богатую  историю. На Выставке  достижений  народного хозяйства  ознакомились с историей  древнего Алтайского  края, павильонами сельского хозяйства и промышленности.   Особое внимание привлёк отдел пушнины, заготавливаемой  там. В большом ассортименте представлены  медведи и волки,  лисы,  соболя и куницы, белки, хомяки и бурундуки.  Долго любовались   современной изящной  мебелью,  изготовленной в Барнауле.                С высокой горы, где находится выставка, насладились открывшейся живописной панорамой города на берегу красавицы Оби. Здесь же посетили могилы  первого военного комиссара Н. Малюкова, расстрелянного белогвардейцами, и певца Алтая – писателя  Ядринцева.

А днём  собрался многолюдный   митинг  на центральной  площади  города у могил павших борцов за революцию. На огромном прямоугольнике из чёрного камня  золотом вписаны имена  революционеров, чекистов, партизан, воинов,  погибших за становление  советской  власти на Алтае. У постаментов  всегда  лежат живые цветы и мы добавили свои букеты, отдавая память  павшим. Мы   рассказали о целях  ралли, пройденном  пути  и встречах, о дальнейшем маршруте и жизни молодёжи Узбекистана, успешно оправляющегося от недавнего землетрясения. Бурными   аплодисментами встретили   переданный на узбекском языке   Маматкулом Хазраткуловым  пламенный привет  алтайцам от молодёжи юного города Навои  и приглашение к нам в Узбекистан погреться и полакомиться  сладкими фруктами. Он передал подарок  Навоийского  химического комбината  —  мешочек  селитры и пригласил присутствующих ознакомиться с нашей фотовыставкой.

В связи с тем, что начали отставать от намеченного графика движения из-за погодных условий, пришлось отказаться   от заманчивого предложения переночевать в “Домике  охотника” и обсудить с местными спортсменами кратчайший путь к городу Новокузнецку. Нам был предложен самый короткий  маршрут только таёжной дорогой, по которой возили лес, совершенно не проходимой в дожди. Выбора не было. По их совету  водители  “ИЖ”-ей  “переобулись”: на задние колёса  надели   кроссовые покрышки с шипами, колёса автомобиля обтянули цепями, а для моего мотика такой  обувки не оказалось. Нашу  колонну торжественно проводили до Новоалтайска и вывели к  началу  лесной дороги, если  это можно было так назвать.

Вот где мы отведали  жирной сибирской землицы, обильно пропитанной  водицей. Мотоциклы  сносило в стороны  так, что след напоминал запись   автоматического самописца,  часто разворачивало в обратную сторону и стоило больших  усилий  вновь направить куда  следует. Редко кто не падал,  хоть и скорость была  не более 10 км в час. Первым застрял я. Снял передний грязевой щиток, но  это  не помогло:  через три километра  заднее колесо так забилось густой  глиной, что мотор  был не в силах   прокрутить его. А дорога так разбухла, что невозможно было поставить  мотоцикл на подножку. Решили в помощь мне оставить Володю Уткина, а основной колонне двигаться до ближайшей деревни. Вдвоём мы трижды очищали палками пространство между  задним колесом и грязевым щитком и периодически Володя подталкивал  на подъёмах мою машину сзади своим мощным  “ИЖ”-ом, обутым в кроссовую резину. Так, проклиная всё на свете,  проехали 5  километров до деревни Хмелёвка, где встретились с колонной. Моя элегантная   “ЯВА”  покрылась  таким слоем грязи, что трудно было распознать её фирменную окраску. Чтобы и дальше не задерживаться, погрузили её в кузов автомобиля.

Да и  Маматкулу  пришлось  нелегко, но он с честью доказал, что является мастером вождения своего  “ГАЗона”, который медленно, но уверенно  преодолевал подъёмы и спуски по очень узкой  и скользкой колее. И лищь  однажды он засел в разбитую колею  по самую раму. Благо народу и лесу вокруг было   много. Вырубили  несколько крепких  лаг, рычагами приподняли машину и переставили на ровное место. Только тогда  мы  получили возможность впервые разглядеть совершенно незнакомую некоторым из нас тайгу, почувствовать чудесный,  настоеный на хвое  воздух, и услышать щебетание птиц. Я подумал:

«Вот бы 30-40 гектаров тайги к нам в город вместо парка».

Благо  в этих краях темнеет поздно, что позволило к вечеру добраться нам до Аламбая,  небольшого  поселения  лесорубов из  12-ти домов, расположившегося короткой улочкой на берегу прозрачного Чумыша,  среди огромных кедров и сосен. Материала для срубов вокруг было предостаточно, а умелые руки мастеровых очень ладно соорудили для себя удобное жильё, до сих пор пахнущее лесом. Жители впервые видели здесь посланцев Узбекистана, да  ещё  заехавших в эту глухомань на мотоциклах,  и встретили нас очень радушно. Несколько раз мы пытались объяснить, что город Бухара, откуда мы начали свой поход, находится не в Индии, а в Узбекистане, но было совершенно очевидно, что им это не понятно, даже после демонстрации географической карты Нас расположили в пустующей деревянной избе, пол которой застелили кедровыми лапами. Мы затопили печь, обсушились, а за это время трое молодых лесорубов на берегу речки отмыли  мотоциклы и накрыли их от возможного дождя брезентовым тентом.

На ужин принесли нам молока, варёной картошки, свежевыпеченного ароматного хлеба и очень вкусной вяленой  местной  рыбы. Предлагали самогон и какие-то настойки, но мы вежливо отказались, сославшись на сухой закон в пути. Через час  несколько семей лесорубов — всё население  Аламбая —  заполнили тёплую  избушку, расположившись  на пахучем  полу. В концерте  выступили почти все члены команды, а Маматкула  несколько  раз  просили  спеть и станцевать по-узбекски. В заключение хором спели несколько популярных русских песен. К нам обратились как к посланцам   с  Большой земли   с  жалобами  на  перебои  в  доставке  корреспонденции, продуктов, на отсутствие электричества,  радио,  кино, медпункта. В дальнейшем мы сообщили об этом соответствующим инстанциям в Барнауле. После такого трудного дня  уснули как убитые под аромат кедровых лап, приятно  проникавший в спальники.

Утром нас напоили горячим молоком, заправленным барсучьим жиром и перцем,  которое,  якобы,   придаёт  силы,  снабдили значительной порцией копчёной рыбы,  хлеба и очищенных кедровых орешков. На проводы вышло всё население, сопроводив нас добрыми напутствиями. Бригадир  Василий рассказал нам об особенностях дороги, по которой мы намеревались добираться дальше. На наше счастье не было дождя  и часть дороги до деревни Сорокино была хоть и разбита, но всё же  проходима.

СИБИРЬ — МАТУШКА

После села Тягун днём пересекли границу Алтая и вступили на просторы матушки  Сибири   с её таёжными прелестями. И уже через двадцать километров она преподнесла нам очередной сюрприз: дорогу залила речка  Кара-Чумыш  так, что ни автомобиль, ни мотоциклы её преодолеть не смогли бы. Пока мы совещались,  подъехал мощный гусеничный тягач, водитель которого  подсказал  выход. Необходимо было вернуться на 3 километра и свернуть на едва приметную дорогу, которая длиннее намеченной, но  проходима и приведёт в город Салаир. Тягач двинулся прямо,  утопая  почти наполовину, а мы, воспользовавшись   советом его водителя,  по описанным приметам выехали на едва приметную колею, петляющую  по глухой тайге. Это было необходимо ещё и потому, что  на таких трудных дорогах бензобаки  критически  пустели   и мы надеялись в городе  заправиться.

Поначалу  очаровавшая  нас, жителей  безлесых  мест, вековая тайга стала уже утомлять и даже надоедать.  Несколько дней по сторонам  и  над головами  высились  лишь  могучие  деревья и никакого просвета. Очень захотелось увидеть  ясное  небо и солнце. Правда, на удивление, не было комаров и мощки,  которыми нас так пугали старожилы. Позже мы узнали, что в этих краях  провели их организованную травлю, но это привело к отрицательным последствиям. Тем не менее,  наши лица, а порой и оголяемые нижние части тел  не пострадали от нестерпимых укусов. 120 километров таёжной  дороги  были нашим открытием и мы вычертили её на “Атласе дорог”, правда, не красной, а чёрной линией.

Дорога  постепенно   пошла вверх на отроги  Саян и становилась чуть твёрже. Въехали в город Салаир, что по-шорски  означает  “гора  ветров”   Но, пожалуй,  ветру здесь  негде  было разгуляться  из-за обилия шахтных копров. Наша колонна вызвала большое удивление  салаирцев, поскольку  никто никогда не проходил по этой дороге на мотоциклах. После заправки неплохим бензином и маслом, заехали  в городской комитет комсомола, отметились и упросили сделать нам экскурсию на шахту. Нас обрядили  в непромокаемые шахтёрские костюмы (если эти бесформенные  балахоны можно так назвать),  каски с фонарями  и  мы с некоторым страхом опустились в лифте на  300  метров. Затем попали в забои, где добывают руду, содержащую цинк, свинец и даже золото с помощью  машин,  а местами  и  вручную. Побывав в этом подземелье, поняли  насколько тяжёл труд шахтёров и наши сетования о глухой тайге   постепенно развеялись.  Услышав о целях нашего похода, пройденном и предстоящем маршруте, руководство шахты  подарило нам эти костюмы и в дальнейшем часто с благодарностью  вспоминался  этот подарок шорцев. Вкусно поужинали в шахтёрской столовой и переночевали  в  общежитии. Там  собрался непредвиденный вечер  встречи, на котором пришлось отвечать на многие интересующие вопросы и дать небольшой концерт.

Далее   наш путь лежал   через    города Гурьевск,  Белово,  Киселёвск,  Прокопьевск в Новокузнецк. Мы ехали через промышленный Кузбасс, угольную житницу страны, где гремела слава  наших отцов и дедов во время первых пятилеток. Лишь по дорожным указателям  узнавали границы городов, настолько плотно слились они, образовав единый  промышленный район. Приятное  впечатление  оставляли  гербы городов и посёлков на въездах, отражавшие  основные  направления их трудовой жизни. Особое  внимание привлекали дворцы культуры,  стоящие   на видных местах, красочно и торжественно оформленные. Радовал глаз Новокузнецк – трудяга-город с прямыми зелёными улицами, шахтами и заводами. Это о нём бессмертный  Маяковский  написал:

Я  знаю —

город

будет,

Я  знаю, саду-

цвесть,

 

когда

такие  люди

в  стране

Советской

Есть!

Удивило  обилие  ателье:   теле-, фото-, трикотажа, мод и даже полуфабрикатов. К сожалению,  отставание от графика   вынуждало нас проезжать эти города, лишь останавливаясь для заправки и перекуса.

Из Новокузнецка дорога пошла  вдоль  реки  Томь   и покрытых тайгой  гор на город Междуреченск. Здесь располагались зоны отдыха шахтёров и металлургов, их дачные участки. Стали встречаться  туристы на мотоциклах и автомобилях, группами и в одиночку. На въезде нас встретили представители общественности и предоставили возможность выступить  на стадионе  перед  футбольным  матчем, а затем по местному радио. Во время ужина и ночёвки в одной из зон отдыха мы узнали, что наш маршрут по  героической трассе Абакан-Тайшет с автомобилем невыполним. И  потому начальник железнодорожной станции предложил нам проделать его на платформе, причём за мизерную плату (это  позволялось  условиями ралли в случае бездорожья). Утром погрузились на платформу с запасом хлеба, консервов, воды и отправились в необыкновенное для  мототуристов  путешествие. Автомобиль  хорошо закрепили предоставленными брёвнами и колодками, а вот с мотоциклами  пришлось достаточно повозиться,  пока не догадались часть погрузить в кузов, а другую — связать между собой и бортами платформы. Но самая большая проблема возникла с отхожим местом, которое удавалось использовать лишь на редких остановках состава. Зато теперь не приходилось тревожиться за выполнение графика.

Вот где нас впервые выручили подаренные  шахтёрские костюмы, спасавшие от  холодного   ветра и периодически выпадавшего дождя. Зато  теперь уже беззаботно  можно было любоваться  горами и тайгой вдоль рек Томь, Таш-Аба, Енисей. Поезд двигался по героической трассе Абакан-Тайшет. Не видно и следов строительства, будто  эта дорога  существовала давным-давно. Лишь до сих пор заселённые бараки ещё напоминают об этом. Мелькают обжитые станции, посёлки, лесхозы, совхозы. А лишь несколько лет назад  вся страна следила  за подвигами комсомольцев и  молодёжи,  пробивавших  очень важную Байкало-Амурскую магистраль   сквозь  дремучую тайгу, болота и горы.  Синие   мохнатые  Саяны   то скрывают дорогу, то ведут её  по своим спинам-хребтам, довольно часто  прошитым тоннелями  и возведёнными мостами.  Встречаются знакомые по прессе  названия  рек Кизир и Казыр, станции и полустанки.

Состав остановился на станции  Кошурниково, названной именем инженера-изыскателя Кошурникова, который в суровые годы Великой отечественной войны с помощником Стофато и маленькой  группой  вели изыскательские работы для прокладки  этой дороги. Они погибли  и лишь через много лет были найдены  документы и дневники с их предсмертными записями. Об этой нередкой для России истории нам успел рассказать начальник станции, сын Кошурникова. Мы сфотографировались с ним у мемориальной доски на здании вокзала, отметили его автографами  и печатью путевые листы и отправились дальше. Проехали Козинскую  петлю,  уникальный  Козинский   акведук,  Козинский  и  Крольский  тоннели, станцию Щетинкино, названную именем легендарного партизанского командира, разъезд Стофато и песенно — известный  посёлок Бирюсинск. В Тайшете закончилось наше небезинтересное  железнодорожное  путешествие и оттуда по обозначенной на картах всесоюзной трассе направились к Иркутску, опять-таки сопровождаемые растянувшейся на тысячи  километров дремучей тайгой,  уже порядком поднадоевшей. Захотелось увидеть чистое небо, яркое, пусть даже припекающее, солнце, или хотя бы белые облачка. И такая возможность выпала лишь на короткое время в парадоксальном  районе станции  Зима, где когда-то проживал известный советский поэт  Евгений  Евтушенко. Миновали  Нижнеудинск, Тулун, Черемхово,  Ангарск  и  въехали  в  Иркутск.

Встретившие колонну инструкторы  ОК ЛКСМ сообщили, что  нас уже ждут в посёлке Листвянка  на берегу  Байкала, где в это время проходит семинар  комсомольских работников области. До заветной цели оставалось всего 70 километров.  Широкая, первоклассная, бетонная трасса проложена  по огромным синусоидам сопок, покрытых тайгой,  берегом красавицы Ангары. Вот уж где мы разгулялись после разбитого  “сибирского тракта” и  прошли её за 45 минут. Вечером 21 июня команда достигла главной цели:  здравствуй  “славное море, священный Байкал!”

Ещё до въезда в посёлок приструнили своих горячих коней, чтобы    с крутого берега  полюбоваться  неописуемой красотой  самого глубоководного пресного озера. До самого горизонта  раскинулись его пепельно-серые волны, куда  крикливые  чайки зарывались с головой за очередной рыбёшкой. А у берегов вода зелёно-голубая,   чистая и холодная. Дно проглядывается как через линзу. Прямо к воде спускаются обрывистыми уступами поросшие лесом  горы. Трудно забыть тот пряный байкальский воздух со свежим ветерком – баргузином.

На въезде нас встретили жители Листвянки от мала до велика,  а также участники семинара и расположили в помещении речного  профтехучилища, напоминавшем каюты корабля. После того как мы отмыли чистейшей байкальской водой  мотоциклы и провели необходимый техосмотр, местные активисты организовали экскурсию по посёлку и окрестностям. Гидом выступил однокурсник нашего командора, директор судоверфи Василий Горячкин. Само озеро удивительно по своей красоте и окружено чудесными пейзажами, которые составляют  скалистые горы и прекрасные леса. Поэтому регион является одним из любимейших мест для водных и сухопутных путешествий, а также для рыбалки и охоты А впечатлениями мы обменивались уже в настоящей сибирской бане. Окутанные горячим паром, нахлёстываемые   берёзовыми и дубовыми вениками, резвились  как пацаны и охлаждали пыл, окунувшись в ледяную байкальскую воду. Зато начисто отмыли всю дорожную грязь и невзгоды. За это время в прачечной отстирали нашу до неузнаваемости грязную одежду и бельё.

А вечером, в ознаменование годовщины  начала Великой Отечественной войны вместе с участниками семинара и туристами  из  Германской Демократической  Республики  разожгли на высокой скале  огромный костёр дружбы. Устроили импровизированный концерт: до полуночи пели русские, узбекские и немецкие песни, танцевали, играли, а потом  катались на лодках по ночному Байкалу.  Утром на семинаре развернули нашу фотовыставку, рассказали о жизни комсомольцев Узбекистана и их вкладе в восстановлении пострадавшего от землетрясения Ташкента. Больше других отвечали на вопросы работники Навоинского горного комбината: сибиряков очень заинтересовало осваиваемое  богатое Мурунтаусское  месторождение золота. Конечно же, было задано много вопросов в отношении  организации и прохождения нашего ралли. В память о встрече сибиряки  подарили резного деревянного медведя и бочонок вяленого омуля, а мы в ответ оставили маршрут и эмблемы  ралли  “Родина “  с нашими автографами. Много фотографировались.

Однако, нас ожидал ещё один сюрприз: участие в ходовых испытаниях на недавно спущенном на воду буксире “Нерпа.” Битком набились на малейших удобных площадках и под небольшую качку, раскрыв рты, слушали  пояснения и рассказы влюблённого в Байкал Василия Горячкина., любуясь меняющимися пейзажами. Чтобы  описать красоту этого уникального природного явления просто не хватит слов. Двое рыболовов из команды буксира и нашей  выловили несколько крупных омулей, самого популярного представителя лососевых рыб озера. Очень сожалели, что не смогли показать нам необычно красивую полупрозрачную рыбу – голомянку, которая живёт на глубине от 200 до 500 метров и погибает под воздействием солнечного света. К сожалению, не удалось нам увидеть и уникального байкальского тюленя – нерпу. Буксир с нами на борту успешно прошёл ходовые испытания, чем и  похвастался директор судоверфи, а мы закончили живописную экскурсию походом в лимнологический институт, сотрудники которого изучают и сохраняют  уникальное озеро.

Там мы узнали, что с древних  времён многие племена жили в районе озера Байкал, название которого  происходит от тюркского языка, «бай», что означает богатый и «кул», что означает озеро. Есть остатки  человеческого присутствия в регионе, которые относятся к каменному веку. Первые жители региона считали  озеро  священным местом и верили в его власть. Отсюда произошло ещё одно его название «Священное море». Но основная миграция людей в регион произошла после открытия его русскими путешественниками в 17-ом веке.

Озеро лежит вдоль  тектонического разлома, что делает его самым глубоким в мире (1640 метров) и самым большим водохранилищем пресной воды, которой больше чем во всех североамериканских Великих озёрах вместе взятых.( 20 % мировых запасов) Кроме того, это самое древнее озеро в мире, поскольку существует 25 миллионов лет. И  каждый год оно вырастает на 2 сантиметра. Вода его настолько прозрачна, что любой объект хорошо виден на глубине до 40 метров. В него впадает 22 реки, а вытекает только одна – Ангара, которая впадает в Енисей, а тот несёт свои воды в Карское море. Длина озера 636 километров, а максимальная ширина 80. Потому не зря Байкал называют одним из семи подводных чудес света и одним из самых красивых озёр планеты. Очень хочется, чтобы эту красоту не загадили.

А потому мы нисколько не пожалели о том, что  выбрали  Байкал главной точкой нашего маршрута, несмотря на все трудности и невзгоды. Байкальское очарование,  тёплые встречи всё компенсировали и зарядили новыми силами на дальнейший путь. Отправили  бравурные телеграммы домой и в соответствующие инстанции. Несмотря на раннее утро, почти всё население Листвянки, туристы и  участники семинара  вышли проводить нашу необыкновенную экспедицию с самыми добрыми напутствиями. По традиции мы  побросали в Байкал  монеты, чтобы снова когда-нибудь вернуться сюда, и наполнили фляги чистейшей водой. Жаль было расставаться с Байкалом, но до финиша в Целинограде оставалась всего лишь неделя, за которую необходимо было преодолеть ещё  тысячи  километров бездорожья. Закончилась  половина пробега, и теперь мы направлялись  обратно на Запад. Уехали так далеко, что  временная разница с Москвой  составляла 5 часов.

Проскочив снова одним духом классную бетонку, в Иркутске встретились с командой сахалинцев. Семеро  автомототуристов на двух мотоциклах с колясками и “Волге” намеревались проехать по городам-героям всей страны и финишировать  в Целинограде и Ленинграде. Судя по их восьмисотым номерам, количество участников ралли “Родина” уже составляло внушительную цифру. Весь свой путь они снимали на киноплёнку, намереваясь создать фильм и книгу. Их маршрут частично совпадал с нашим и теперь до Тайшета мы возвращались знакомой дорогой уже  увеличенной колонной.  Тайга, тайга, вокруг тайга. К счастью, пока не преследует дождь,   удаётся  покрывать до 500 километров с 6-ти часов утра до 23 часов ночи с незначительными перерывами на заправку и питание. Это страшно выматывает, но другого выхода нет, ибо угроза дождей  не миновала. Буквально проскакиваем Юргу, Иланский, ряд посёлков с приставкой  Нижний, не успевая даже толком разглядеть их.

Поздно ночью после заправки в Канске разбиваем лагерь за городом в живописной сосновой роще, которую  приметила  дежурная  команда. Установив кое-как мотоциклы, все свалились мёртвым сном. А рано утром обнаружилось, что некоторые из них  провалились в  могилы, поскольку мы расположились на старом кладбище. Под смех и шутки общими усилиями достали этих  коней  из преисподней и без завтрака двинулись дальше.

В этот день нас  уже мучил  не дождь, а голод, и потому несказанно обрадовались, увидев на обочине так называемого  “сибирского тракта” приземистый барак, украшенный  соответствующей корявой вывеской  “Трактир”. Спешились, оставив мотоциклы на виду из окошек. Едва разместились  за длинным, корявым столом. Пахнет пивом, потом, дешёвыми  сигаретами и вдобавок невыносимо жарко. Здесь стоят в очереди  дежурные  пьяницы. Продают пиво, самую дешёвую водку и еще что-то, отдалённо напоминающее коньяк. Мужики украдкой  показывают друг другу три пальца и немедленно находят недостающего одного или двух, которые добавляют мятые рубли, чтобы купить поллитровку. Затем  компания отходит куда-нибудь за угол, где, очевидно, самый  “авторитетный” алкаш,  несмотря на  трясущиеся  руки, разделяет  содержимое бутылки на троих по булям, точно до капли.  Священнодействуя, они выпивают свою долю, закусывая луковицей, кусочком хлеба, или чем попало,  и приходят в отличное расположение духа. Им теперь море по колено. Через минут десять-пятнадцать эта уже никакущая тройка начинает битву интеллектов на тему: «Ты меня уважжа-а – а –ешь?»  А мы, наскоро  перекусив единственным там блюдом – кислыми щами  и позавчерашним хлебом, – с урчанием в желудках отправляемся дальше.

В воскресный день приехали в Красноярск, где нас встретила  группа  местных   автомототуристов  и представителей Крайкома комсомола.  Вместе с ними мы отправились в излюбленное туристами место – Бархатное ущелье. Несмотря на дождь, туда потянулись на машинах, мотоциклах, велосипедах и пешком около трёхсот туристов, альпинистов,  и просто горожан всех возрастов от пионеров до пенсионеров. Они очень хотели повидать приехавших из такой дали на мотоциклах узбекистанцев, среди которых были и их земляки Владимир  Гриценко, Николай Дёмин и Анатолий Сафонов, хорошо известные в среде мототуристов. Прикрываясь зонтами, плёнками и тряпками, они почти два часа  стояли, прижавшись друг к другу и слушали наши рассказы о Навои  и Узбекистане, а также концерт  с импровизированной на кузове грузовика сцены, почти как во время Великой Отечественной войны. Получился замечательный праздник, своеобразная репетиция отчётного выступления на финишной площадке в Целинограде. Наши красноярцы  поехали в город к родственникам и с заданием проявить и отпечатать фотоматериалы, а к нашему лагерю в ущелье присоединились многие любители природы, которые наперебой угощали маринованными грибами, черемшой, кедровыми орешками  и шашлыками. До полуночи  у костра под навесом звучали  популярные туристские и авторские песни.

Одна из туристок, поглядывая на мою “ЯВУ”, с укором сказала:

-Я бы её  отмыла, отполировала, поставила  в комнате на стол и любовалась, а вы  на ней  по пустыням, горам, тайге, по грязи. Не жалко?!

-Мотоцикл для этого и создан. Ещё никто не проходил такой маршрут на этой модели, и  вы можете стать соучастницей этого рекорда, если согласитесь проехать со мной утром в город.

Она  согласилась, плотно прижалась ко мне и получила большое удовольствие от спуска. Мы намеревались побывать в заповеднике на Красноярских  столбах и в Дивногорске, но проливные дожди сорвали все планы. Смогли только  встретиться с работниками  крайкома и рассказать о нашем походе. Нас очень беспокоили дожди, так как до финиша оставались считанные дни, а впереди ещё тысячи километров бездорожья, по которому порой мы проезжали в сутки не более 100 километров.

После посёлка Боготол  вновь мне пришлось отстать от команды, чтобы вычистить глину из заднего крыла, которая совершенно стопорила  колесо и усилия мотора. Проделав эту неприятную операцию, выехал  на подобие  колеи и завилял как на сметане, с ужасом поняв, что спустила шина. В этот момент меня пытался  обогнать на очень узкой проезжей части гусеничный  вездеход, под который я чудом не угодил при очередном неуправляемом скольжении. В кроваво-красном  освещении заходящего солнца я снова чудом едва разминулся со смертью. Вездеход остановился и из него вылезли двое мужчин, отчаянно жестикулируя. Это дало мне несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Наверное, всё же я ей ешё не нужен, этой тощей даме в чёрном. Да и я  не очень-то тороплюсь познакомиться с ней. Успокойся, со мной не так-то просто разделаться.  И на этот раз мой  Берегинь спас. Удивившись  появлению в этих местах столь странного путешественника, да ещё попавшего в беду, геологи загрузили мотоцикл на вездеход и я продолжил путешествие в их компании, рассказывая  о нашей поездке.

Через 20 километров встретили  команду, которая остановилась из-за того, что  наш грузовик снова  основательно застрял. С помощью  вездехода удалось вытолкать его из ямины и теперь геологи с моим мотоциклом на борту продолжили движение с командой до села Итатское. По рекомендации попутчиков нас, промокших до нитки, хорошо приняли в  уютной деревянной гостинице, помогли обсушиться, накормили простеньким ужином и устроили  на ночлег. Тепло попрощались с нашими спасителями, которые отправились в свою партию. До  финиша  это  был почти последний раз, когда мы поспали несколько часов почти вповалку, но  более или менее, в цивильных условиях.

Теперь дождь прекратился,  но то, что  имело наглость называться “сибирским трактом” и не думало становиться проходимей и несколько раз пересекалось с железной дорогой. Когда въехали в город Мариинск, то на заправке обсудили возможность двигаться до Целинограда поездом, но расчёты показали, что на это понадобится четверо суток, и мы опоздаем на финиш. Решили  двигаться своим ходом, но уже почти без отдыха и сна. В 4 часа утра проскочили город Кемерово, показавшийся нам сказочным, а в 5 часов дня были в Новосибирске.  Там  нас, измученных и грязных, почти час терзали  представители телевидения и прессы.

Теперь дорога пошла берегом Бердского водохранилища, что хоть немного радовало глаз по сравнению с надоевшей тайгой и пробуждало приятные воспоминания о Байкале. В 24 часа  разбили лагерь далеко от Новосибирска, близ городка Карасук, успев наскоро перекусить  тушёнкой и чёрствым хлебом. До заветного  финиша оставалось всего 40 часов. В 03 часа ночи  добрались до Павлодара, откуда на Целиноград  вели  десятки степных дорог. На заправке пришлось будить ошарашенного оператора, но он  подсказал    как выехать на вновь выстроенную современную дорогу в Целиноград.

Наконец покончено с прежней жуткой дорогой в ухабах и рытвинах. Теперь можно нестись на полной скорости по недавно проложенному асфальтовому шоссе. Несмотря на страшную усталость, воспрянули духом, предположив, что вполне успеем к назначенному времени на финише. И правда, почти 200 километров проехали очень быстро. Немного беспокоит отсутствие дорожных знаков и машин. Выходной день. Но настораживают стоящие по обеим сторонам дороги бульдозеры, экскаваторы, катки, что свидетельствует о возможном окончании благоустроенной трассы. И не напрасно – неожиданно асфальт закончился. После посёлка Лозовая при въезде в Казахстан шоссе внезапно оборвалось без обозначения соответствующим знаком. Ехавший первым командор в темноте, на скорости 100 километров вылетает с двухметровой ступеньки в кучу гравия и песка, совершив  переднее сальто через руль. Колонна успела затормозить. От удара сломалась  передняя  вилка его мотоцикла и фара. Руки и лицо в крови, а от серьёзных травм спас надёжный  шлем. Наглотавшись пыли, кашляя и ругаясь, собрались на куче песка, чтобы оказать первую помощь пострадавшему и обсудить дальнейшие действия.

Чтобы не терять драгоценного времени, посоветовали команде сахалинцев, не дожидаться нас, а  ехать самостоятельно к финишу и правильно сделали. Они  прибыли к назначенному сроку и попросили судейскую коллегию выслать на окраинную дорогу уполномоченных патрулей, что  спасло нашу команду от провала. Мотоцикл погрузили в кузов  автомобиля, а травмированный командор продолжил маршрут в кабине. К нам подъехал на верблюде чудом появившийся казах, который посоветовал продолжить  движение вдоль железной дороги, где местами ещё сохранился старый грейдер. Выслали вперёд  дежурную команду, а через час нагнали её. На мотоцикле Володи Монакова  вышел из строя генератор, а Борис Першин в темноте потерял ненадёжно принайтованный чемодан с личными вещами. Генаратор быстро восстановили, а  чемодан нашли железнодорожники и вернули нам. По их совету разбитыми тропинками  выбрались на остатки этой дороги. Вокруг ни огонька, ни души, спросить не у кого. Ориентируемся только на железнодорожное  полотно.

За 200 километров до финиша нас снова постигла неудача:  не выдержав сумасшедшего напряжения,  порвалась цепь моей “ЯВЫ”. И это когда дорога каждая минута! Пока устраняли досадную неисправность, ребята успели немного поспать прямо на земле, без дождя и под ласковым солнцем.  А ехавший последним Анатолий Сафронов, заметив остановку колонны, тихонько подрулил и прижался к одинокому деревцу, да так и заснул, не выключив мотор.  Пришлось прервать его сладкий сон, заглушить мотор и уложить седока на землю. Не удивительно! Шли третьи сутки почти без сна и отдыха, даже нормального питания. Теперь каждый  молча  молился  известным  только  ему  богам,  чтобы  они  способствовали достижению нашей цели и не дали погибнуть  приложенным усилиям. Но, видимо, молитва Виктора  Любицкого  была не очень горячей, и через 100 километров на его мотоцикле, доставлявшем и ранее неприятности из-за разгильдяйства водителя, снова порвалась цепь. При замене в спешке он плохо закрепил замок новой цепи и она через 50 километров опять порвалась. Пришлось загрузить мотоцикл  и водителя  в кузов автомобиля и спешить к финишу. В очередной  раз с огромной благодарностью вспоминали руководителей, включивших в состав команды автомобиль,  который  неоднократно  помогал  нам  в  трудных  ситуациях. Последние 200 километров на жалком подобии дороги мы выжимали из своих машин всё, что могли.

ФИНИШ

1-го июля в 15.30, всего за полчаса до установленного судейской коллегией конечного срока финиша, сборная команда Узбекистана пересекла границу города Целинограда, где была встречена уполномоченными патрулями, отметившими своевременное прибытие в наших путевых  листах. Чумазые, измотанные, под ярким солнцем мы обнимали друг друга,  патрулей  и  орали: “Успели,  успели! Мы молодцы,  мы это сделали!” Наш героический водитель автомобиля   Маматкул  Хозраткулов  вытащил  подаренную  дойру  и  на  радостях отбил на ней  самый   праздничный ритм, сопровождая  традиционным рефреном ” Ёр-Ёр”, под который некоторые из нас исполнили несколько элементов национального танца.

Сопровождаемые растроганными патрулями, на последнем дыхании добрались до лагеря  участников ралли, разбитом за городом в живописной роще на берегу Ишима,  и были встречены громогласными приветствиями его обитателей, собравшихся вокруг наших грязных машин. Уже финишировали сборная Казахстана в составе 43 водителей, знакомые нам команды сахалинцев и московского клуба  мототуристов  из  6 водителей и наша команда из 19 участников. Пока меньше всех уставший, хоть и травмированный  командор докладывал судейской коллегии о нашем прибытии, подкрепляя  это соответствующей документацией и порцией байкальского омуля, мы с помощью сахалинцев и москвичей пристроили наши палатки в аккуратные ряды остальных участников и свалились спать мертвецким сном.

Проснувшись затемно,  отмылись и отстирались в подготовленной  к  мероприятиям  передвижной  солдатской  бане и присоединились к костру, вокруг которого живописной группой расположились  москвичи и сахалинцы. Создавая соответствующее настроение, организаторы приготовили в передвижной солдатской кухне  перловую кащу и раздавали её каждому участнику в солдатских котелках. В дополнение к этому блюду мы предложили оставшуюся часть омуля. Теперь уже можно было выпить из алюминиевых кружек традиционные фронтовые  сто грамм. Долго не смолкал оживлённый обмен впечатлениями о пройденном и увиденном, завершившийся  популярными туристскими песнями под перламутровой луной.

Отдохнув, рано  утром отмыли мотоциклы, закрепили на них вымпелы с пройденными городами и знамя Узбекистана, оделись в жёлтые парадные комбинезоны, позавтракали и влились в торжественную колонну, направившуюся для парада на центральную площадь имени Ленина. На просторной площади Целинограда  выстроились участники автомототуристского  ралли  “Родина,”  прошедшие беспрецедентными  маршрутами по нашей стране. Такого  зрелища ещё не видела  столица целинного края. Нас приветствовали  секретари Целиноградского Обкома КП и ЛКСМ  Казахстана, ветераны революции, Герои Советского Союза, знатные целинники и организаторы ралли. Капитаны команд коротко рассказали о своих пробегах, проделанной работе  и обменялись вымпелами. После митинга на площади проводились  соревнования  по триалу, фигурному вождению мотоцикла и стрельбе. Наших Селезнёва и Уткина постигла неудача, но Саша Синельников отстрелялся лучше всех. После   интересно организованной экскурсии нашей ревущей и красочно оформленной  колонны по примечательным местам города, в прекрасном Дворце  Целинников  состоялся концерт, в котором выступила и наша команда. Большое внимание привлекла и наша фотовыставка, дополненная материалами о  встречах по маршруту.

На следующий день  мы побывали в гостях у целинников  передовых совхозов “Октябрьский”  и  “Павловский,” осмотрели колосящиеся бескрайние   пшеничные поля, благоустроенные посёлки, пообщались с героическими тружениками, превратившими  целину в житницу страны. А вечером собрались на берегу Ишима вокруг торжественного костра, где были объявлены итоги целиноградского финиша Всесоюзного ралли  “Родина.” Наконец, наступил желанный час оценки невероятных усилий и радостей в пройденном пути. За этот месяц  мы   проехали более 12 тысяч километров, из которых   8  по бездорожью. По правилам соревнования,   к бездорожным километрам  судейская коллегия добавила ещё 60 процентов и в итоге нам защитали 17 тысяч километров. Умножив их на число членов команды 19, мы получили  323 000 зачётных очков. Наш маршрут классифицировался выше самой предельной, пятой категории в правилах мототуризма и не было ему аналога во всей  стране. А потому совершенно справедливо сборной команде Узбекистана   присвоили 1-ое  место и право участвовать в 3-ем всесоюзном слёте   победителей походов  по местам  боевой, трудовой и революционной славы в городе-герое Ленинграде. Мы получили высший приз целинников «Золотой  плуг»  за смелость и настойчивость в преодолении труднейшего маршрута, а также почётные грамоты ЦК ВЛКСМ, ДОСААФ и Целиноградского обкома комсомола.  После подведения итогов был отдан воинский салют в память трагически погибшего на Памире  члена московской команды Виктора Сутягина.

К нашему мототуристскому табору  присоединились целиноградские туристы и у огромного костра до утра звучали гитары, инструменты и мелодии народов нашей необъятной родины, продолжались пляски и танцы. Пропели все туристские песни, пережевали всё виденное в пути, обменялись  сувенирами, значками, адресами. Сахалинцы очень красочно рассказали  про свой чудесный остров и пригласили на будущий год к себе в гости. Мы приглашали всех в Узбекистан. С москвичами договорились встретиться  в Москве на финише международного ралли  ФИМ для мототуристов  на  мотоциклах  «ЯВА.»

Четвёртый день в Целинограде  посвятили профилактическому  ремонту наших многострадальных моциклетов, в чём нам большую помощь  оказали   местные организации. После бурного обсуждения и противоречивых предложений  решили продолжить маршрут до Ленинграда  с  заездом на завод в Ижевске и в Москву. Сообщили об этом телеграммами в наши инстанции и домой. Эти четыре дня стояла жаркая  погода, но перед самым отъездом  хлынул ливень. Как всегда и в этот город мы привезли дождь, которого ждали уже полтора месяца. Но теперь  дождь не был нам помехой, а только освежил воздух и умыл  хорошее дорожное покрытие.

По приглашению членов казахской команды  мы вместе с москвичами направились в город Кокчетав, а сахалинцы  выбрали другой маршрут. Проезжали через уже обжитые  целинные земли и посёлки Даниловка, Семёновка, Алексеевка, где гремела слава комсомольцев и молодёжи  шестидесятых годов. В этой части Казахстан очень красив: зреющие хлеба, невысокие горы, совершенно неожиданно появляющиеся дубравы и даже леса по берегам чистых прохладных  озёр. Перед городом Макинском наше внимание привлекли на обочинах дороги непривычные для этих мест белые камни. Решили выяснить что это такое и поразились: после ливня повылазили огромные грибы-шампинионы  весом до килограмма. За 20 минут собрали около  30-ти килограммов. Борис Першин увидел  невдалеке ещё одну большую группу этих гигантских грибов и направился туда на мотоцикле. Но пересекая небольшой овраг, он соскользнул с раскисшего бережка и завалил мотоцикл на себя. Бросились к нему на помощь, подняли, усадили в седло, но ехать он уже не мог, потому что,  видимо, сломал левую, самую рабочую ногу. Прищлось  загрузить его и мотоцикл в автомобиль и ехать в Макинск. Там в больнице подтвердили перелом и наложили гипс. В таком состоянии Борис не мог продолжить маршрут, и было решено отправить его с мотоциклом поездом  домой.  Столько трудностей преодолел мой товарищ и так по-глупому прервалось это увлекательное путешествие. Да, дорого нам дались эти необыкновенные грибы! Командор на автомобиле проехал на железнодорожную станцию и через несколько часов удалось отправить пострадавшего подходящим поездом.

А за это время команда  приехала к назначенному месту встречи с автомобилем и командором. В северной части Казахстана, между Целиноградом и горами Кокшетау расположен один из самых живописных  курортов Центральной Азии  — Боровое. Такие  места нельзя назвать традиционными для казахских широт. Скорее этот район считается исключением и представляет собой многоликий оазис, где переплетаются все краски природы, включая хвойные и широколиственные деревья,  изумрудные озёра, крутые скалы и невысокие горы, зелёные луга и широкие реки. Эти места туристы называют  «Казахской  Швейцарией». Наибольшее внимание привлекает  Голубой залив со скалой Жумбактас,  по очертанию напоминающей египетского сфинкса, о котором ходит множество легенд, сопровождающихся визуальными эффектами, если смотреть на Жумбактас под разным углом и с разных точек. Другая достопримечательность – «танцующая роща», где стволы лиственных деревьев причудливо изогнуты. Невысокие, поросшие лесом, горы плоскими валунами спускаются в синюю гладь пяти озёр, окружённых сосновыми  и  берёзовыми  борами, в тиши которых уютно разместились  санатории и различные базы отдыха. Напоённый хвойным настоем, чистый и прохладный воздух сам наполняет лёгкие, способствует быстрому восстановлению, а яркое  солнце и чудесные пейзажи поднимают настроение и стимулируют повышение жизненного тонуса.

Нам повезло, потому что приехали к началу туристского сезона. Расположились в кемпинге на берегу озера Щучье и нас сразу окружили многочисленные туристы, засыпав кучей вопросов. Хорошенько накупались и позагорали. Два Володи Селезнёв и Степаненко за час умудрились наловить ведро чебаков и окуней, а другие добыли со дна довольно крупных раков, что свидетельствует о чистоте воды.  Получилась отличная туристская уха, а к ней ещё добавились  раки и жареные  грибы, таким образом  выдался  шикарный   обед, к которому подоспели и командор с Маматкулом. Я настолько очаровался этими местами, что в  последующие годы несколько раз приезжал сюда с семьёй и друзьями, правда, уже  на автомобиле.

Вдоволь  налюбовавшись красотами Борового, по тенистым  дорожкам и тропинкам выбрались на трассу, ведущую в Кокчетав. Там нас встретили уже знакомые члены казахской команды, представители обкома комсомола, ДОСААФ и организовали экскурсию по городу, завершившуюся в уютной турбазе на берегу небольшого озера, где мы остановились на ночёвку. Угостили традиционным казахским блюдом «бешбармак» и кумысом,  а на прощанье подарили альбом с видами города и эмблемы. Вечер завершился совместным импровизированным концертом у костра.

Рано утром выехали в сторону Кустаная, минуя городки и посёлки уже с чисто русскими  названиями: Каменный брод, Рузаевка, Ставрополка, Севастопольский, Урицкий, Зуевка. В Кустанае заправились, пообедали   и двинулись в направлении Челябинска. Через  сотню километров закончилось наше казахстанское солнечное благополучие и потемневшее небо вновь пролилось холодными дождями. Маленькие речущки  вздулись  на  полтора-два метра и вместо мостов иногда приходилось брать их бродом. Грунтовые  дороги, как и полагалось, раскисли так, что автомобили сидели сутками. Участок в 50 километров от посёлка Комсомолец до города Троицк штурмовали почти целый день. Нашему ГАЗику помогал  проходить трактор, а мотоциклисты  выбирали подходящие места на обочине дороги, заросшей по пояс травой. Часть пути проделали по шпалам железнодорожной ветки, смещаясь с неё, чтобы пропустить идущий состав. К вечеру добрались до посёлка Троицкой ГРЭС.

Удивлённые и добродушные жители  предлагали нам  ночлег, свои  гаражи  и различные другие услуги, активно помогали отыскать неуловимого начальника строительства. Такое внимание растрогало нас до глубины души. Да и начальник строительства Вера Ивановна Рыбка была поражена нашей смелостью и распорядилась устроить нас в общежитии строительного техникума и приготовить ужин в ведомственной столовой. Отмывшиеся и очистившиеся, обласканные  уральским вниманием на другой день знакомились с крупнейшей в Союзе ГРЭС, где  навоинские грэсовцы  почерпнули много интересного и в дальнейшем воплотили у себя. Потом в кабинете Веры Ивановны  рассказывали активу  о нашем пробеге. Эту боевую женщину, комсомолку 30-х годов, депутата Верховного Совета СССР, кавалера орденов и медалей, начальника огромного строительства  взволновал наш рассказ. Она растроганно взяла со стола часы, которые стояли с начала строительства, и подарила нам с пожеланием так же неутомимо идти по жизни.

РОССИЯ

В Троицке  расстались с Казахстаном и вступили на территорию промышленного Урала, т.е. Российской Федерации. Снова  в спешке проехали   по Челябинску, Свердловску и задержались на границе Европы и Азии возле Первоуральска. Запечатлели этот важный момент на фотоплёнке, записями в дневниках, троекратным  «ура»   и  покинули Азию. В городе Кунгуре  посетили знаменитую ледяную  пещеру, сказочный храм природы. Длина её  исследованной части  2,5  километра. Узкие проходы ведут в огромные каменные залы, промытые за миллионы лет  карстовыми водами. Своды и стены пещеры приобрели причудливую форму, обросли нежными кристалликами снега, свисающими соляными и ледяными сталагмитами. Раскрыв  рты, любовались в разгаре лета царством снега и льда, поёживаясь от холода. Набрали на память прозрачной воды из  двух  подземных  озёр и с неизгладимым впечатлением поднялись на поверхность.

Теперь впереди цель – Ижевск- родина наших надёжных мотоциклов. Направляемся  туда мимо города Пермь по коротким, хоть и не лучшим  дорогам  через  Култаево, Юго-Камский   к  Воткинскому  водохранилищу, через которое паромом переправились в город  Оханск. Но в селе Черновском наше пока благополучное путешествие прервал карантин на ящур. Пытались  доказать, что никакого общения с животными не имели, но охрана была неумолима. Поняв серьёзность нашего маршрута, после  согласования с инстанциями автомобиль и мотоциклы  пропустили через яму с каким-то вонючим раствором и порекомендовали следовать дальше глухими просёлочными дорогами, что для нас  уже было не в новинку.

С трудом добрались до города Воткинска, откуда  заехали на пасеку к деду одного из членов команды. Помогли  старому пасечнику выкачать пчелиный урожай из 50-ти ульев, за что получили плату — по стакану ароматного липового мёда. Он  предложил выпить мёд сразу, но никто из нас не смог сделать больше 3-4 глотков. Тогда дед с лукавой усмешкой,  выпив залпом стакан,  похвастался, что благодаря пчелиным дарам, дожил до 80-ти лет и прекрасно себя чувствует. А вот чай из самовара со свежим мёдом с удовольствием осилили все. Поскольку Воткинск – родина гения музыки Петра Ильича Чайковского, дед порекомендовал обязательно посетить его музей, что мы и сделали.

Мемориально-архитектурный комплекс «Музей-усадьба П.И. Чайковского», расположенный на берегу живописного пруда,  включает в себя усадьбу с многочисленными пристройками, а также парк с беседками и сохранившимися липами.

Уютный дом цвета «охры», украшенный белыми ромбовидными и круглыми розетками, напоминает усадебные дома, возводившиеся в Москве после 1812 года. В 1837 году в нём поселилась семья нового начальника железоделательного завода подполковника Ильи Петровича Чайковского, талантливого инженера и его супруги Александры Андреевны. Разносторонне одарённый человек, Илья Петрович был способным администратором, смело проводил в жизнь новые научные и технические идеи, заботился о развитии культуры и образования, о сохранении лесных богатств края. В этом доме родилось их четверо детей: сыновья Николай, Пётр, Ипполит и дочь Александра. Усадебный дом, в котором провёл свои первые восемь лет будущий композитор, воссоздаёт интерьеры, семейный уклад и традиции, атмосферу семьи, в которой воспитывался гений музыки.

В этом «уютном»  уголке России очарование провинциальных пейзажей и атмосфера любви родных и близких людей стали истоками его творчества. В воткинском доме Пётр познакомился с чарующим миром музыки, которая захватила его душу и сердце, стала смыслом всей его жизни. Здесь  были заложены  основы его характера, пережиты впечатления, во многом повлиявшие на дальнейшую творческую судьбу. Сам композитор неоднократно говорил, что детские впечатления – самые яркие. В восемь лет он покинул Воткинск и больше туда не возвращался. Благодаря усилиям и самоотверженной работе сотрудников музея, мы окунулись в мир быта дворян и горнозаводского населения, где родился великий гений русской музыки П.И. Чайковский.

Для ночёвки выбрали за городом замечательную рощу на берегу реки Вотки ( да, да, это не описка, действительно ни «д», а «т») в  водах которой даже ночью приятно искупались. После  неспешного завтрака с липовым мёдом и свежим хлебом тронулись в путь и к обеду  прибыли в Ижевск – родину наших замечательных мотоциклов, где нас  радушно встретили как желанных гостей.

После того как  покормили в заводской столовой, директор  машиностроительного завода собрал  на конференцию в своём кабинете конструкторов, инженеров, ведущих специалистов, рабочих и испытателей, которым мы рассказали о поведении «ИЖей» в нашем  славном, но трудном походе. Они оказались надёжными, способными   пройти 10-12 тысяч километров  в различных климатических условиях и по всяким  путям-дорогам без ремонта. Мы заверили, что наши мотоциклы одни из лучших в мире, так как успешно выдержали испытания, которым не подвергались даже самыми классными испытателями. С большим вниманием выслушали наши предложения о некоторых изменениях и дополнениях в конструкцию. Команде  вручили хрустальный  кубок за успешное   проведение маршрута, значки и книги с историей города, а пятерых  многолетних владельцев «ИЖ»ей   наградили памятными медалями. Нам показали заводской  музей, где представлены почти все  мотоциклы мира от первых до самых современных. Мне даже позволили проехаться на японской «Хонде», а командора усадили на готовящуюся к выпуску модель «ИЖ–505», современно оформленный двухцилиндровый, тридцатисильный  мотоцикл с коляской, который всех очаровал. Затем нас провели по цехам и показали как собираются наши кони.

Зная о том,   что Ижевск еще и оружейная столица, мы уговорили руководство завода помочь в посещении музея оружия и нам не отказали. Показали и продемонстрировали возможности охотничьего и боевого  вооружения, но особое место было уделено работам выдающегося конструктора Михаила Тимофеевича Калашникова. Он вошёл в историю  стрелкового оружия как создатель   автомата, ставшего легендой ХХ века в оружейном мире, называемого во многих странах любовно «калашом». На основе его конструкций, впервые в истории военного дела был внедрён целый ряд  унифицированных образцов  стрелкового оружия, идентичных по схеме автоматики, устройству и принципу  работы, что дало огромное преимущество системе  вооружения армии. И по достоинству генерал-лейтенант М.Т. Калашников награждён двумя медалями «Герой  социалистического труда» и многими орденами.

После рабочего дня в прекрасном доме культуры машиностроительного завода  собрались сотни желающих послушать наши рассказы о походе и посмотреть выставку, теперь уже пополненную наградами на финише в Целинограде. Более  двух часов не отпускали со сцены участников нашего концерта и местной самодеятельности. Особое внимание привлекли узбекские песни,  которые  исполнял  Маматкул  Хозраткулов в сопровождении дойры. И ещё более   часа мы уделили  на интервью  представителям  СМИ. Усталые, но довольные, лишь к полуночи добрались до предоставленной гостиницы и за долгие путевые мытарства отмылись  и сладко уснули в белоснежных постелях. На следующий день на заводе ижевские мотоциклы подверглись тщательному  обследованию и необходимому частичному ремонту, а я и Володя Монаков с братом Олегом по согласованию с командой  отправились на двух «ЯВА»-х курсом на Москву к финишу международного ралли ФИМ, организованного  производителями наших мотоциклов в Чехословакии. В Москве мы должны были дождаться остальных членов команды для следования в Ленинград.

По хорошей погоде и неплохому дорожному покрытию   проехали  Поисеево, Старую Матвеевку, Мензелинск, а в приближении  к Набережным Челнам дорогу заполнили грузовики со строительными материалами для возводимого автогиганта КАМАЗ. Полюбовавшись строительными пейзажами, миновали новый мост через Каму и взяли курс на Елабугу. Там на заправке местный житель, узнав о нашем маршруте, сообщил, что нам предстоит переправа на пароме через реку Вятку, на который  уже опоздали, и потому он предложил провести время в их знаменитом городе, а с утра добираться до переправы. Так и сделали и нисколько не пожалели.

1000-летняя Елабуга входит в число 30 наиболее сохранившихся  исторических городов России и,  на удивление, располагает несколькими интересными музеями и памятниками, которые мы посетили. Там расположен единственный в мире мемориальный комплекс, посвящённый великой поэтессе Серебряного века Марине Ивановне Цветаевой. Городок стал последним пристанищем великой поэтессы, прожившей там с 21 по 31 августа 1941 года. Во время эвакуации Марину с шестнадцатилетним сыном Георгием Эфроном разместили в доме семьи Бродельщиковых в комнате в 6 квадратных метров с тремя окнами. Она очень переживала разлуку с родными людьми – мужем, дочерью, друзьями, не могла найти работу. Очутиться в военное время без средств к существованию, без работы, привычного окружения и родных в незнакомом маленьком городе – это было трудно вынести  творческой личности. Оставшись одна в доме, Марина Цветаева повесилась. Что стало причиной её самоубийства – точно до сих  пор неизвестно. Она оставила  три предсмертные записки – сыну, писателю и другу  Н.Н. Асееву и тем, кто будет её хоронить. Похоронили Марину Цветаеву на Петропавловском кладбище, где установлен мемориальный памятник. Её бронзовый бюст украшает центральную площадь. Дом превращён в музей и в той комнате, в которой провела последние дни великая поэтесса, всё осталось по-прежнему. В экспозиции представлены личные вещи и прижизненные издания. Рассказывается о её творчестве  с самых первых публикаций. Посетитель узнаёт о жизни Цветаевой в эмиграции в Чехии и Франции, о ставшим роковым возвращении на родину. Самым ценным экспонатом является маленькая французская записная книжечка  Марины Ивановны в сафьяновом переплёте. Она была вынута из кармана фартука уже после её смерти. Ежегодно в Елабуге  проходят цветаевские чтения. Поклонники её творчества со всего мира приезжают посетить последний приют Марины Цветаевой.  И мы приобрели сборник её лучших стихов.

После этого посетили  мемориальный комплекс, посвящённый  первой русской женщине-офицеру Надежде Андреевне Дуровой. В единственном в мире музее-усадьбе были написаны знаменитые «Записки кавалерист-девицы», получившие высокую оценку великого поэта России А.С. Пушкина и ставшие основой  известной комедии Эльдара Рязанова «Гусарская баллада». Прототипом главной героини фильма Шурочки Азаровой  стала сама Надежда Андреевна. В музее  представлена история жизни русской Амазонки, начиная с её детских лет и до жизни в Елабуге. Развёрнутые экспозиции   повествуют о её военной службе и битве при Бородино, а также о потомках, поживающих во Франции. На территории музея и на Троицком кладбище находятся первые памятники героине Отечественной войны 1812 года.

Елабуга  является  родовым   гнездом  семьи   известного   русского   художника И.И. Шишкина, и мы побывали в его доме-музее. Там, где художник провёл свои детские и юношеские годы, представлены этюды, офорты  и картины раннего периода.

Выставочная деятельность представлена  художественной галереей, художественным салоном и выставочным залом.

«Шишкинские пруды» – прекрасно обустроенные площадки отдыха, с фонтанами, декоративными мостиками и дорожками по праву считаются любимым местом отдыха елабужан  и  гостей  города. Узнав о проделанном нами маршруте, расчувствовавшийся директор музея позволил  после дальнейшего ознакомления с остальными достопримечательностями, разбить палатку и переночевать в самом укромном месте у пруда.

В музее истории города экспозиции рассказывают об истории Елабужского края с VIII-III тыс. до н.э. вплоть до наших дней. Там широко представлены традиционные ремёсла: ковровое ткачество, вышивка, изготовление кукол из лыка и ситца,  роспись по дереву, гончарные   изделия, глиняная игрушка, изделия из лозы и выполненные в технике ручного узелкового плетения «макраме». Здесь каждый желающий под руководством мастера может изготовить сувенир своими руками, и я слепил популярную свистульку из глины.

Нам порекомендовали посетить музей «Портомойня», уникальный памятник истории и культуры на территории Татарстана. Это старинное сооружение из бутового камня, за деревянной дверью которого воспроизведена реальная обстановка типичной платьемойни  ХIХ века. Отсюда название: там стирали порты, т.е. штаны. Над чанами склонились женские фигуры, полощущие бельё. Там же коромысла, корзины и вёдра с бельём, а также другие предметы, имеющие непосредственное отношение к процессу стирки. Тексты на планшетах рассказывают об истории мыловарения, о способах стирки в различные временные эпохи. Примечательно, что данную портомойню посещала М.И. Цветаева, которая жила напротив.

Медицинское дело представлено в музее уездной медицины им. В. М. Бехтерева, единственном в России. Там знакомят с историей медицины на протяжении веков, начиная со знахарства  и до современности. Один из залов посвящён великому психоневрологу, основателю первого института мозга в России Бехтереву, родившемуся в Елабужском  районе. Перед музеем установлен первый в России памятник великому учёному.

Проголодавшиеся, уставшие, но довольные, мы завершили своё путешествие по этому удивительному городу в музее-театре «Трактир», где мастерски воссоздана обстановка  трактирного заведения  ХIХ века. Особую атмосферу создают работы в технике лубка. Стилизованный купеческий интерьер, приятное обслуживание хозяйки трактира и официантов-половых, блюда национальной русской кухни не оставили равнодушными гостей из Узбекистана и других искушённых посетителей, засыпавших нас вопросами. Особое  удивление вызвал наш отказ от спиртного.

В процессе передвижения от музея к музею нашим взорам предстал уникальный ансамбль русского уездного города, сохранившего свой особый колорит, единство архитектурно-пространственного облика, с великолепным природным местоположением. Он обогащён видами и панорамами, открывающимися с улиц, набережных, от речных пойм  Тоймы и Камы, дорог, ведущих в город. Внутренняя городская среда исторической части города отличается редкой цельностью, не имеющей аналогов. Устроившись на ночлег, мы, несмотря на усталость, долго обменивались богатыми впечатлениями и очень сожалели, что не смогли изложить их на финише в Целинограде.

Рано утром отправились к переправе, рассчитывая пройти 60 км за час и успеть на паром. Но не тут-то было. Через 40 километров приличная асфальтовая дорога внезапно закончилась и продолжилась насыпью со свежезасыпанной крупной галькой. По такой дороге не очень-то  разбежишься. Но в пределах видимости не было подходящих обочин, развороченных дорожной техникой. И вместо того, чтобы спуститься с неё и  поискать  хоть  какие-то тропки, решили скакать и дальше по этим булыжникам,  рискуя разбить амортизаторы. Дорого нам обошлось такое решение. Медленно и осторожно преодолели 15 километров и вдруг из-под моего заднего колеса выскочил большой плоский булыжник и мотоцикл с седоком свалился на правый бок. От серьёзной поломки машины  спасли дуги безопасности и чемодан сбоку багажника. А вот мне не удалось избежать травмы:  сильно ударился  правым плечом и вывихнул большой  палец  правой  руки, но голову спас крепкий шлем с роковым 13-ым  номером. Хоть и сработала чёртова дюжина, но я  всё же вновь ощутил  мощные крылья своего ангела-хранителя.  Подъехавшие Володя с братом подняли  мотоцикл, поставили его на подножку и после этого принялись за первичный осмотр пострадавшего. Палец удалось выправить, а плечо распухло так, что с трудом мог поднимать руку. Правда, подозрений на перелом ключицы не возникало. Пришлось наложить тугую повязку на плечо и  кисть руки. Попытался ехать дальше, но по такой тряской дороге сильная боль и скованность движения руки давали о себе знать. Тогда  пришлось за руль посадить Олега, а мне ехать уже пассажиром с Володей. С большим упорством преодолели остаток пути и успели-таки попасть на паром  через Вятку, который доставил нас к городку Мамадышу. Там по  наводке  местных жителей отыскали больницу, но хирург и  травмотолог  выехали  к  месту  автоаварии, а терапевт помог лишь тем, что снабдил аналгином и какой-то вонючей мазью, которая через несколько часов всё же уменьшила боль.

Нам предстояло добираться до Казани. Теперь уже по хорошей  дороге миновали Ишкеево, затем Тюлячи, где заправились, пообедали, запив вкусным чаем с традиционным татарским медовым блюдом «чак-чак». В 16 часов  подъехали к берегам великой русской реки, матушки — Волги и въехали в Казань. Уже на въезде нас остановили ГАИшники и устроили небольшой допрос. Убедившись в правомочности наших документов и удивившись проделанному маршруту, сопроводили нас в областную больницу, пожелав здоровья и дальнейшей мягкой дороги. В приёмном покое нас внимательно выслушал студент — практикант мединститута Максим и сопроводил меня к опытному травматологу, а моих спутников отправил отдыхать в больничный сад. После рентгеновского снимка и моего рассказа о случившемся, пожилой доктор минут двадцать разглядывал, ощупывал и двигал всё ещё опухшее плечо, спрашивая где болит. Затем, сняв очки,  заявил:

То ли Вы, молодой человек, хорошо тренированы, то ли умело симулируете. При таком падении непременно должна была сломаться ключица, а снимок показывает, что она цела. Но  после падения сустав и мышцы травмированы, а потому, чтобы избежать нежелательных последствий, плечо следует загипсовать, а Вам подлечится здесь с недельку.

Я уверил врача в своей хорошей тренированности, пытался объяснить ему, что через несколько дней нам необходимо финишировать в Москве  на международном ралли, но он приказал практиканту готовить гипс и место, а сам отправился в другие палаты. Тогда я попросил Максима позвать моих коллег под окно кабинета и с их помощью выбрался наружу. Видимо, чтобы  избежать наказания за непослушание, Максим вместе с нами отправился на окраину Казани, где квартировал у бабушки в избушке. Там он предложил нам переночевать и воспользоваться лечением бабули.

Осмотрев плечо и выслушав мой рассказ, она принесла из подвала какие-то склянки, травы и кринку с козьим молоком. Сначала заставила выпить молоко, затем, приговаривая себе под нос, стала мазать сустав якобы тигровой мазью, которая жгла невероятно. Потом через  два  часа поила  каким-то травяным настоем и наложила тугую повязку. За это время Володя привёз из магазина пару банок тушёнки и с отваренной картошкой  да свежеиспечённым хлебом мы все вместе славно поужинали. Боль  постепенно утихла и к полуночи удалось заснуть в спальнике на полу. Рано утром

я  вышел по нужде во дворик и ужаснулся: две бабкиных козы методично дожёвывали поливиниловые плёнки, которыми мы накрыли мотоциклы от  возможного дождя. Пришлось принимать экстренные меры по спасению этих милых, но глупых животных, которые были на краю гибели, поскольку пленка никак не переваривается. По совету Максима мы вытащили за оставшиеся концы эту несъедобную снедь из чрева очень недовольных козочек, чем спасли их от великих предсмертных мук, а бабулю от возможного инфаркта. Козы недовольно мекали, а мы покатывались со смеху, впервые встретившись с таким гурманством. Тем не менее, несмотря на лишённое удовольствие, козочки выдали бабуле по пол-литра молочка, которым она попотчевала  их спасителей на завтрак. Мы предложили бабуле плату за лечение, ночлег и кормёжку, но она отказалась, спокойно пояснив, что во время войны её с семьёй приютили жители Бухары и она на всю жизнь запомнила их доброту. Теперь хоть как-то пыталась ответить тем же жителям этого города, попавшим в беду. Тепло распрощавшись с сердобольными казанцами, мы отправились в сторону города Чебоксары. Я сел за руль своего мотоцикла, но  через пару часов боль снова дала о себе знать. Мы остановились, чтобы поменяться местами с Олегом В это время возле нас остановился новенький «Москвич» с вопросом  водителя не нуждаемся ли мы в помощи. Узнав о нашей беде,  и пунктах назначения, водитель  предложил подвезти меня до Чебоксар в сопровождении двух наших мотоциклов. Когда он открыл заднюю дверь машины, оттуда с новеньких чехлов  меня и его молнией поразил гневный взгляд на наши замызганные  костюмы молодой, красивой супруги.

Серёжа, как ты можешь посадить на наши новые чехлы этого  грязного мотоциклиста, пусть уж добираются сами как могут.

На что муж ответил:

Знаешь, Лариса, я тоже попадал в  подобную ситуацию и, если бы мне не помогли, то вряд ли мы с тобой встретились. Ну, а чехлы постираем, не беда.

Он усадил меня на заднее сидение, а ребята поехали за нами следом. Лариса продолжала недовольно бурчать, но Сергей осадил её и стал расспрашивать меня  о цели нашей поездки, местах, которые проезжали и с кем встречались. Он искренне позавидовал, узнав, что мы побывали на Байкале  — озере его мечты, как рыбака. Всё же я чувствовал себя в машине неуютно, возможно из-за возобновившегося бурчания Ларисы или снова давшей о себе знать боли и стыда за неопрятный костюм. Через сотню километров я попросил водителя высадить меня и он сделал это в городе Зеленодольске, кстати, где в 1992 году родилась и проживала  знаменитая певица, победительница Российского вокального конкурса «Голос» и участница «Евровидения» в 2013 году Дина Гарипова.

Снова оседлал своего трудягу – коня  и, превозмогая боль, двинулись дальше. По мере возможности ребята выстраивались со мной в паре, чтобы оказать необходимую помощь. Проехали Волжск, Козловку, Цивильск и, посовещавшись, заехали в Чебоксары, где отметили путевые листы, заправились и неплохо пообедали.  Планировали  к вечеру  добраться до Горького (теперь Нижний Новгород), но из-за моего состояния не рискнули ехать на предельной скорости. Миновали  Ингу, Воротынец  и разбили палатки на берегу Волги, встретив потрясающий закат. Пока ребята готовились к ночлегу, я свалился на молодую, нежную травку  и губами достал несколько ягод  ароматной лесной земляники, вкус которой запомнил надолго. Посидели у костерка, поужинав рыбными консервами и чаем. Ребята быстро уснули, а я долго ворочался, выбирая удобную позицию, чтобы не чувствовать боли и, наконец, тоже уснул. Сказалась усталость.

Рано утром тронулись в путь. Относительно быстро  проехали Лысково,  Кстово, Большую Ельню и въехали в город Горький. Отметились, заправились, пообедали. В аптеке опытный фармацевт предложил мне использовать мазь со змеиным ядом «Випросал» и эластичный чулок, что на самом деле  хорошо помогло: отёк спал и боль утихла. Оставался последний 400 километровый рывок до финиша в Москве, но мы имели в запасе двое суток и потому решили хоть мельком познакомиться с достопримечательностями древних  русских городов Владимира и Суздаля, входящих в Золотое кольцо России.

Владимир — один из древнейших русских городов, основанный  как крепость князем Владимиром Всеволодовичем  Мономахом как   стратегически важное для защиты от иноземцев поселение на левом берегу реки Клязьмы. В середине 12 века князь Андрей Боголюбский  перенёс сюда   столицу Владимиро-Суздальского княжества и тогда там сложилась школа архитектуры и живописи. Этот город выстоял набеги татаро-монгол, поляков, немцев. Во Владимире до сих пор сохранились уникальные памятники, занесённые в список наследия ЮНЕСКО. Сейчас это бурно развивающийся  областной центр, сохранивший как памятники старины, так и приветствующий возведение новых сооружений в стиле модерн. В мире он известен  своими сувенирами из бересты, дерева, ткани, камней и финифти, лаковых миниатюр. Мы проехали мимо Успенского и Дмитриевского соборов, ряда церквей и монастырей, монумента в ознаменование 850-летия города и через Золотые  Ворота направились в Суздаль.

Город Суздаль  расположен на берегах речки Каменки, по которой когда-то  проходил важный торговый путь. При правлении  князя Юрия Долгорукого он стал столицей Ростово-Суздальского, а затем и Владимиро-Суздальского княжеств. Именно для укрепления этой столицы строились города к югу от Суздаля. Тогда-то и была основана Москва – как крепость для обороны княжества. В начале 14 века Суздаль вошёл в состав Суздальско-Новгородского княжества, а через 50 лет Суздаль и Нижний Новгород   присоединились к Московскому княжеству, утратив политическую самостоятельность. А потом обмелела речка Каменка, и Суздаль пришёл в упадок из-за перемещения  торговых путей.

Но теперь  Суздаль снова столица! Столица туристического «Золотого кольца России», где есть что смотреть, чему удивляться и чем восторгаться. Шутка ли, пять монастырей и тридцать с лишним церквей! А музей «под открытым небом» — Музей русского деревянного зодчества, где все сооружения выполнены топором без единого гвоздя. Есть где остановиться и отдохнуть, отведать в трапезных и трактирах настоящие блюда русской кухни  и угоститься  настоящей суздальской медовухой. В этом городе круглый год проводятся различные увеселительные  мероприятия и праздники: встреча нового года по-Суздальски, Рождество, гусиные бои, Масленица, праздник огурца, фестиваль русских сказок и мультфильмов, праздник Ивана Купалы и ещё много, много подобных, настоящих русских. А от обилия самых различных и привлекательных сувениров глаза разбегаются.

Суздаль, пожалуй, единственный город в России, который почти полностью сохранился неизменным с 19 века. Там сохранена атмосфера старой России, что делает его уникальным местом. Суздаль можно назвать городом-заповедником, настолько бережно сохранились и облик города, и дух древней Руси. Там нет высоких домов, но есть то, что создаёт удивительный и потрясающий колорит древнего города – узкие, тихие улочки, деревянные избушки, огромное количество монастырей и церквей, бабушки, торгующие на улицах медовухой и солёными огурцами. 14000 человек растеклись вдоль реки Каменки, заполняя своими домами свободное пространство между величавыми Храмами, Монастырями и Соборами. Но не только множество и разнообразие памятников старины и архитектуры проникает в каждое сердце своим величием и великолепием и сближает нас с далёкими предками. Город Суздаль – в целом необыкновенное место! Поверьте, вы такого ещё не встречали. Там можно ходить и ездить как по музею, смотреть по сторонам, вдыхать его удивительный, звеняще-прозрачный воздух.  Он не терпит суеты, его атмосфера настраивает на созерцание красоты и размышления о великом, о смысле бытия. Всё, что мы там увидели, услышали и почувствовали, оставило в наших душах яркие впечатления и такой  неизгладимый  след,  что  захотелось приехать в Суздаль снова и снова. И в 2011-ом году старшая дочка вновь привезла меня в эту обитель души.

Расщедрившись на редкие сувениры и, конечно, на уникальную медовуху, мы с сожалением покидали этот музей под открытым небом и направились в сторону Москвы. По прекрасной окружной дороге добрались до разъезда Дубосеково, где, к нашему удивлению, встретились с основной командой. По просьбе алмаатинских ветеранов   Панфиловской дивизии возложили цветы к  обелиску, установленному на месте боя  28-ми гвардейцев- панфиловцев, и собрали на память горсть земли, политой кровью героев.

Теперь, переодевшись в наши жёлтые, как мы называли «циплячьи» комбинезоны и прикрепив вымпела и флаг, мы, неторопясь, отправились в столицу нашей Родины -Москву. Там 25 июля на стадионе «Октябрь» состоялся финиш международного ралли ФИМ, на котором  встретились со знакомой по Памиру  и Целинограду командой москвичей на «ЯВАХ» и другими немногочисленными участниками. Командор и я пытались упросить судейскую коллегию оценить заслуги всей нашей сборной Узбекистана, но судьи посчитали только очки мои и Володи с Олегом, совершавшим поездку на «ЯВАХ».И тем не менее, наших очков хватило на то, чтобы занять  справедливое второе место  после победителей — команды москвичей. Участвовавший в жюри Посол Чехословакии в СССР  был поражён нашим  умением и мужеством в таком нелёгком походе и сообщил, что таких испытаний эти мотоциклы еще не проходили. Он предложил нам с Володей отправиться с мотоциклами в Чехословакию на завод для детального их обследования. Но от такого лестного предложения пришлось отказаться, мотивируя тем, что должны участвовать в слёте победителей в Ленинграде. Кроме того, у нас истекал срок отпуска и финансы пели романсы. Тогда Посол предложил по возвращению в Москву обследовать наши машины в единственной  тогда мастерской и произвести бесплатно необходимый ремонт. На это мы согласились.

Наверное, нетрудно себе представить о чём могли говорить между собой до полуночи собравшиеся здесь участники походов по различным краям  нашей необъятной Родины. Вспоминали как штурмовали горные перевалы и раскисшие таёжные тропы, как мокли сутками под проливными дождями и жарились на почти тропическом солнце, как преодолевали немыслимые расстояния и не раскисали в случае поломок мотоциклов и полученных травм. И, конечно  же, встречи с необыкновенными людьми. Там мы снова встретились   с известным бардом Юрием Визбором, который горячо поздравил  команду с предсказанным им первым местом в ралли.

26 июля рано утром наша торжественная колонна выехала в Ленинград. Вдоль дороги часто встречались красиво оформленные братские могилы, орудия и танки, поставленные в память героических подвигов советских воинов, защищавших Москву и Ленинград. У их подножий не увядают цветы. С помощью хорошего гида днём осмотрели достопримечательности древнего  Новгорода, а вечером нам гостеприимно распахнул ворота славный город Ленинград. Расстояние в 726 километров прошли за день, и это был наш командный рекорд.

Северная столица встретила нас торжественным убранством. Улицы были украшены флагами всех стран мира. Рядом  с  голубой  эмблемой Международного форума «Октябрь и молодёжь» развевался алый вымпел с серпом и молотом на фоне звезды. Это была эмблема III Всесоюзного слёта   победителей  походов  по местам боевой, трудовой и революционной славы, участниками которого мы стали в результате наших побед в ралли. На его торжественном открытии сообщили, что сборная команда Узбекистана провела самый  протяжённый, трудный  и интересный поход и заслуженно заняла первое место в стране. Нам вручили грамоты, памятные медали,  вымпел и ценные подарки –каждому  новенькие краги и очки. Большая часть участников слёта расположилась на теплоходах в морской гавани, а нас разместили в общежитии политехнического института.

Утром 27 июля на площади у гавани состоялась встреча участников автомотопробега «Знамя Октября», проехавших 7 тысяч километров   по странам социалистического лагеря. В их числе было двое Владимиров из Навои – Долгов и Ключихин. Отсюда в составе километровой колонны участников слёта мы торжественным шествием направились к Марсову полю, где возложили цветы на могилы  павших борцов за революцию. У стен Смольного   состоялась встреча с участниками международного форума «Октябрь и молодёжь». Сюда на бронетранспортёре в сопровождении почётного эскорта мотоциклистов  был доставлен вечный огонь, зажжённый на могиле неизвестного солдата у стен московского Кремля. Память погибших за свободу нашей Родины почтили минутой молчания. После митинга прошлись экскурсией по Смольному и в колонном зале, где была провозглашена советская власть, ветераны революции вручили нам алые банты и копии первых советских декретов. Благодаря нашим шефам- комсомольцам Октябрьского района мы побывали на революционном крейсере «Аврора»  и  Пискарёвском кладбище, в Эрмитаже и других музеях и театрах Ленинграда, в Петродворце, Ломоносове и Пушкине. Эти экскурсии оставили у нас неизгладимое впечатление, которое хранили много лет.

В последний день слёта мы пришли с нашими шефами к Зимнему дворцу, где собралась почти вся молодёжь Ленинграда. Там выступали  участники штурма Зимнего, ветераны революции и войн. После митинга пошли смотреть как разводят мосты, чтобы пропустить в Неву военные корабли, которые должны были принять участие в военно-морском параде. Днём нам удалось посмотреть это неповторимое зрелище, продемонстрировавшее  мощь  советского флота. Многие из нас впервые видели военные корабли. Шефы устроили нам встречу с ветераном Великой Отечественно войны Евгением Ивановичем Промаховым, который рассказал о малоизвестных эпизодах обороны Ленинграда. Слёзы наворачивались при его рассказе.

Пять ясных, солнечных дней, проведённых в колыбели революции, городе-герое запомнились нам на всю жизнь. Здесь закончился наш двухмесячный маршрут,  длиною в 17 тысяч километров. Пора было думать о возвращении домой. Посовещавшись, решили не отправляться поездом, а добираться своим ходом через Кавказ до Баку, а там  обмозговать  дальнейший  путь.

ДОМОЙ!

Под аплодисменты и добрые пожелания участников слёта и наших друзей из Октябрьского района,  теперь уже неспеша,  утром направились  обратно в Москву. Миновали Новгород, Валдай, а в Вышнем Волочке остановились пообедать и заправиться. Трасса оказалась достаточно загруженной, но многие водители, разглядев праздничное убранство колонны, безропотно притормаживали и пропускали нас. Также всемерное содействие мы ощутили  и со стороны сотрудников ГАИ. К вечеру проехали Торжок,  затем объехали Калинин (ныне Тверь)  и чтобы не плутать по ночной Москве, разбили лагерь на берегу Волжского водохранилища, в роще, выбранной дежурной командой. Утром, искупавшись и позавтракав, выехали через Клин, Солнечногорск. Химки  в Москву.

Нас снова радушно встретили на стадионе «Октябрьский», и теперь члены команды получили возможность ознакомиться с достопримечательностями столицы нашей Родины. А мы с Володей Монаковым и нашим механиком Володей Уткиным отправились в гарантийную мастерскую «ЯВА». Там по указанию Посла Чехословакии нас радушно встретил заведующий Святослав Олегович Смирнов (кстати, сам заядлый мототурист) и организовал полную разборку и обследование наших многострадальных моциклетов  Полдня ушло ещё и на описание необходимой документации для завода- изготовителя, ибо подобного испытания их мотоциклы не проходили. Пользуясь возможностью бесплатного ремонта, мы заменили на новые  изношенные части наших «Яв» и они приняли прежний элегантный вид. Первым отремонтировали мотоцикл Володи Монакова и отправили его на стадион, чтобы сообщить о задержке ( ведь тогда ещё не было мобильных телефонов) Правда, ремонт производили своими силами и закончили лишь утром следующего дня. Но это  дало мне возможность подробно изучить устройство моего боевого коня и в дальнейшем также самостоятельно ремонтировать его.

Когда вернулись на стадион, то узнали, что рано утром команда выехала на Симферопольское шоссе, оставив нам  записку с дальнейшим маршрутом и местами стыковки. Незамедлительно выехали  и мы с Володей Уткиным и влились в плотные ряды туристов, двигавшихся на юг, к морю. Да, на этой трассе не очень-то разгуляешься. Миновали Подольск, Чехов, Серпухов, Тулу и заехали в первое обозначенное место стыковки  музей-усадьбу  Л.Н. Толстого в Ясной Поляне. Оказалось, что вчера  музей великого русского писателя не работал, а потому команда не стала задерживаться и поехала дальше, вновь обозначив места встречи на первых заправках в городах  Орёл,  Курск,  Белгород,  Харьков, Ростов-на Дону. Первая неудача стыковки и перечень указанных городов нас с Володей не пугал, благо у каждого в запасе были бесплатные талоны на бензин и масло. А опыта преодоления больших расстояний мы поднабрались и теперь уверенно действовали вдвоём.

Миновали Мценск, тургеневские места, Орёл, Курск, но команду не догнали и заночевали недалеко от Прохоровки, возле мемориала великой битвы на Курской дуге, откуда началось  наступление  к границам фашистской Германии. Успели рассмотреть памятники,  выставленную военную технику и оружие. Ни в Белгороде, ни в Харькове следов пребывания команды не обнаружили и уже стали подумывать не случилась ли с кем-либо беда или решили продолжать движение поездом. Лишь в Ростове на посту ГАИ нам передали записку суточной давности из которой узнали, что команда из города Плавска свернула на более короткую и свободную дорогу через Елец, Задонск, на Воронеж, Павловск и Ростов и далее направлялась в Баку по Военно-Грузинской дороге. Естественно, известить нас об этом не было возможности и надеялись на встречу в Ростове. Но Володя упросил меня поехать по дорогам вдоль Чёрного моря, на котором я бывал, а он нет. Да, мы повидали пустыни, степи, горы, равнины, тайгу, священный Байкал, Балтийское море, так почему же не искупаться и в Чёрном море? Ну что ж, поехали. Путь предстоял длинный и нелёгкий.

От станицы Павловской мы выехали на Кореновск  и Краснодар, но сильный встречный ветер не позволял   развивать  очень  нужную  теперь большую скорость. Тогда мы пристроились  за огромной фурой и так проскочили Краснодар, Абинск, Крымск до Новороссийска. Издалека полюбовались пароходами и кораблями, а к вечеру оказались в Геленджике. Вот там Володя и увидел впервые прекрасное Чёрное море и курортный городок. Мы заехали на один из отдалённых пляжей, поужинали и по договорённости со спасателями остались ночевать в их будке. Конечно же, искупались в необыкновенно ласковой воде и полюбовались лунной дорожкой на морской глади. Мне всё это было давно знакомо, а Володя оказался на вершине блаженства.

С восходом солнца покинули Геленджик  и взяли курс на Туапсе. Под лучами ласкового кавказского солнышка, несмотря на большую скорость, успевали разглядеть покрытые лесом горы, бурные речки,  благоустроенные посёлки с трудно произносимыми названиями Пшада, Джугба и другие. Внезапно за поворотом на спуске солнце как в зеркале отразилось от блестящего асфальта и, не успев что-либо сообразить, оба, ослеплённые, одновременно свалились  на  каком-то  скользком, как сметана, участке и  протащились на боках метров десять. После остановки оттащили мотоциклы в сторону и предупредительными знаками остановили ехавших вслед за нами мотоциклиста и автомобилиста. Пока мы все вместе  рассматривали злополучное блестящее пятно, со стороны Туапсе  подъехала группа Военной автоинспекции и приказала немедленно покинуть место происшествия, несмотря на наши требования возместить убытки от нанесённого частичного ущерба мотоциклам и вконец испачканным и разорванным костюмам. Оказалось, что ночью из плохо закрытого люка  автоперевозчика на асфальт  выплеснулось ракетное топливо, которое растворило асфальтовое покрытие и устроило нам фигурное катание. Нас нахально усадили на мотоциклы, к счастью способные двигаться, и направили к ближайшей речушке отмываться. С большим трудом отстирали гимнастёрки и галифе, отмыли испачканные части тел  и чемоданов и переоделись в другую одежду. И на этот раз от серьёзных поломок спасли предусмотрено устроенные дуги безопасности, уже в который раз выдержавшие испытания, и шлемы. Но восторженное восприятие окружающей среды несколько угасло. Проехали Туапсе, Лазоревское, Лоо, изредка любуясь появляющимися кусочками моря. На одном из небольших горных подъёмов при подъезде к Сочи встречный грузовик, спускаясь на большой скорости, не вписался в поворот и прижал нас к отвесной стене, едва не размазав по ней. Повторился случай как в мае, на первом этапе ралли в Фанских горах. И снова, уже второй раз в этот день, я ощутил  мощные крылья своего ангела-хранителя. Но это уж было слишком и мы решили на одном из пляжей снять стресс, а заодно и пообедать.

Выбрали не центральный, самый популярный, а  отдалённый от города, около Хосты. Но и он оказался заполненным  так, что яблоку упасть было негде. Казалось, будто вся страна переместилась на лето к морю. С детьми, тёщами, любовницами и собачками, чтобы обжарить телеса до цвета шоколада и омыть солёной морской водой.  И снова нас выручили спасатели, разрешив разместить мотоциклы и воспользоваться их небольшой огороженной территорией. В ответ же нам пришлось рассказать этим весёлым ребятам о нашем походе, чем вызвали массу удивлений и восторгов. Пока мы  купались и загорали, они организовали ароматный обед из чихохбили с лавашем, приправленный немыслимыми специями и, конечно же, прекрасным грузинским вином «Изабелла». От последнего пришлось отказаться, к их великому изумлению. Они предложили остаться ночевать, завлекая не менее впечатлительным ужином и купанием при луне, но поблагодарив, мы двинулись дальше.

Любуясь прекрасными  морскими и горными пейзажами, миновали Адлер, Гагры и въехали в Гудауту – столицу автономной Абхазии, где я после института проходил действительную военную службу в авиационном полку ПВО. Подъехав к воротам части, мы представились дежурному офицеру и попросили разрешить заглянуть в городок, чтобы вновь ощутить незабываемый запах  истребителя-перехватчика, побывать в казарме, а при возможности и рассказать о нашем интересном походе. Молодой офицер разделял наше желание, но после согласования с командованием ему пришлось  нам отказать. А жаль. Хотелось бы вновь вспомнить незатруднительную службу в этом легендарном полку с пятью Героями Советского Союза, участниками войны в Корее.

Решили заночевать в последнем пункте на берегу моря – Очамчире, но в Сухуми нас задержало  ЧП. Пока  покупали в придорожном магазине мыло, местные джигиты срезали ремни на багажнике и украли мой чемодан. А там,  кроме некоторых носильных вещей и жёлтого комбинезона, находились дипломы, сувениры, значки, фотографии и путевые записи, а самое главное – паспорт и остатки денежных средств. Видимо, наш неожиданный выход помешал украсть и чемодан Володи. Благо проездные документы и права находились при нас. Как и полагалось, обратились в милицию с заявлением, где нам пообещали сообщить о результатах поиска по оставленному домашнему адресу. Надежды было мало, но через месяц  всё же  прислали мне домой паспорт. Затемно приехали в Очамчиру и вынуждены были переночевать в гостинице, правда, недорогой. Утром при расчёте выяснилось,  море нас настолько очаровало, что слишком задержались на его берегах и  перепутали числа. В конце дня нам следовало встретиться с командой в Баку, чтобы переправиться на пароме через Каспий  в  Красноводск.

А до столицы Азербайджана  всего – навсего  1200 км! И денег, что остались у напарника, нам на двоих внатяг. Оставалось надеяться только на чудо. Но на бога надейся, а сам не плошай!

ГРУЗИЯ

В последний раз полюбовались морем и оседлали наших железных коней. Только они, недавно хорошо отремонтированные, могли  привезти нас к успеху, и мы молили об этом всех богов. Откручиваем на полный оборот рукоятки газа и мчимся с предельно максимальной скоростью на позволяющих  участках  неплохой дороги. Как говорится, неглядя минуем кавказские городишки Гали, Зугдиди, Миха Цхакая, Самтредиа и немного медленнее, чтобы полюбоваться,  проезжаем  по Кутаиси. Через десяток километров пытаемся обогнать белую «Волгу» ГАЗ-21, но водитель, нагло высунувшийся в окошко, стал нам препятствовать, виляя из стороны в сторону. Мы подумали, что он пьян  и стали усиленно сигналить. Однако, безуспешно. Тогда, сговорившись, мы объехали хулигана одновременно с двух сторон, не позволяя вилять и пристроились парой перед его капотом. Четверо седаков кавказской национальности, высунувшись в окна, орали во все глотки, требуя пропустить их, но мы умчались вперёд. Горячая горская кровь взыграла и они надумали нагнать нас и снова поиздеваться. Разгадав их намерения, мы позволили догнать, но не перегнать и так повторили несколько раз. Вынужденная встреча произошла на заправке и мы приготовились к серьёзному разговору. Однако, все четверо, узнав откуда мы, выразили восторг нашему мастерству и в знак дружбы  угостили  арбузом. Но попросили выехать чуть позже их и больше не обгонять, чтобы не ранить кавказского достоинства.

В Хашури мы зашли в столовую, чтобы пообедать на последние деньги и судьба вновь свела нас. Оказалось, что эта четвёрка приехала сюда из Кутаиси,  чтобы отметить день рождения друга. Нас усадили за стол рядом с десятью гостями, которым рассказали как мы познакомились, и стали щедро угощать. Угощение было роскошным, тосты бесконечны, вино из бочонка лилось  рекой. И нам налили в малые рога и как мы не убеждали, что нам ещё предстоит долгий путь и времени в обрез, именинник упросил выпить за его здоровье и благополучие. Закусили хорошим шашлыком, которого давно не ели, и собрались уезжать. Но не тут-то было. Известное кавказское гостеприимство сыграло с нами злую шутку: ни за что не хотели отпускать дорогих гостей, пока именинник не познакомит с его  замечательной мамой. Такая перспектива совсем нас не устраивала. Мы видели как много могут выпить эти люди и при этом не потерять достоинства. Вдруг всё это шумное разноголосие прорезал сильный мужской голос и за ним вступил стройный хор. Голоса сливались в точное и редкостное многоголосие, в звучную и страстную музыку, гармония мелодии отражала гармонию их мыслей. И я вспомнил как в гудаутском полку, где служили выпускники многих ВУЗов, окончивший Тбилисскую консерваторию солдат организовал замечательный грузинский хор, а другой выпускник театрального училища создал коллектив солдатской самодеятельности, который занял первое место на смотре в Бакинском округе. Зная, что поющие не прервут пение, мы знаками показали будто выйдем в туалет и быстро смотались, видимо оставшись в памяти грузин неблагодарными. Но иного выхода не было.

На подъезде к Тбилиси мы стали свидетелями ещё одной сцены. Два новеньких самосвала устроили гонку на горной дороге,  перегоняя друг друга, несмотря на сложность трассы и встречное  движение, На крутом вираже обогнавший водитель не справился с управлением и кувырком сорвался в обрыв, а другой как ни в чём не бывало  поехал дальше.

И никто не узнает где могилка его!

 

К сожалению, из-за дефицита времени не смогли посмотреть хотя бы мельком   древний Тбилиси и проскочив его, добрались до городка  Казах, где дорога разветвлялась на Армению и Азербайджан.

АЗЕРБАЙДЖАН

Пока мотоциклы вели себя прилично, выдавая всё, что могли, и погода сопутствовала нам, милостиво стеля под колёса  малозагруженную  дорогу. Теперь минуем азербайджанские города Тауз, Кировабад, Евлах, Геокчай, Ахсу, останавливаясь лишь на заправку и забыв о еде. К вечеру,  когда до Баку оставалась лишь сотня километров, на въезде в город Шемаху нас остановил сотрудник ГАИ. Медленно, с достоинством, тщательно проверил наши документы, расспросил откуда, куда и зачем мы едем, осмотрел мотоциклы, наши костюмы, поинтересовался сколько нам платят. Когда мы поинтересовались за что он нас задержал, самоуверенный толстяк – азербайджанец ничего не ответил, а на наш довод, что спешим на встречу в Баку начал заново идиотский  расспрос, продолжавшийся почти полчаса. Когда мы, потеряв терпение, вывернули карманы и заявили, что у нас нет ни гроща, он сказал, что  скучно одному стоять на этом посту и потому для развлечения остановил нас, чтобы поговорить. С большой неохотой этот скучающий сотрудник вернул документы и пожелал счастливого пути, правда, снабдив кусками лаваша, что оказалось очень кстати.

Потеряв драгоценное время, злые, как собаки, затемно приехали на окраину столицы Азербайджана Баку. Пока расспрашивали у местных жителей как быстрее проехать на морской вокзал, чтобы встретиться с командой, к нам (вот же везуха!) подрулил возвращавшийся из магазина член команды Виталий. За ним приехали под большой мост, где расквартировалась наша команда. Таким образом мы установили рекорд в этом ралли, пройдя 1200 километров за световой день, несмотря на появившиеся помехи. Нетрудно себе представить какой радостной была встреча и сколько впечатлений мы передали друг другу почти до полуночи. Видимо, я с Володей всё же были любимцами удачи, поскольку команда не смогла попасть на паром из-за разыгравшегося шторма и мы встретились. Иначе трудно было себе представить, что нас ожидало.

Пока утихало море, мы приняли участие в праздновании Дня физкультурника на Приморском бульваре, побывали в исторической части города с Девичьей башней, в парке 26 Бакинских комиссаров. Комсомольцы вручили нам горсть земли с их могилы и вымпел. На прощанье из парка Кирова полюбовались вечерней золотой панорамой города. А утром погрузились на паром и за сутки переправились через Каспийское море в Красноводск. На удивление никто не заболел морской болезнью, наверное, оттого, что порядочно покачало нас по дорогам.

Посовещавшись, решили добираться домой на поезде, собрав последние деньги на оплату платформы и кое-какое пропитание. Трое суток мчал нас тепловоз по безводной Туркменской  пустыне под палящим солнцем. Изредка на полустанках удавалось набрать  солоноватой воды и справить нужду. 19 августа мы выгрузились на станции Каган и приехали в родную Бухару. Всей командой подъехали во двор моего дома, куда через десять минут тёща принесла с базара 10 килограммов винограда, который мы уплели, несмотря на почти негритянские от грязи лица. Потом поехали отмываться на Комсомольское озеро. Оттуда, нарядившись в жёлтые комбинезоны, закрепив флаги и вымпела, торжественным строем прибыли на главную площадь перед обкомом, где победителей  встречали представители ДОСААФ,  партийных, комсомольских и профсоюзных организаций.  К нам присоединился и мой товарищ Борис, травмированный  в Казахстане.

Командор доложил об успешном завершении похода, в котором за 78 дней 20 посланцев Узбекистана объехали почти всю нашу огромную страну, пропагандируя достижения республики, Бухарской области и молодого города Навои. Он показал завоёванные нами за первое место в столь трудном маршруте призы, вымпела, грамоты и другие награды. Мы почтили добрую память тех, кто даровал нам жизнь, чьими ратными и трудовыми подвигами ковалось будущее нашей необъятной страны, кто научил нас с радостью воспринимать этот бренный мир и ценить каждое его мгновение. Народ свято чтит их память. Никто не забыт и ничто не забыто!

После митинга команда отправилась в Навои, а я, беспечный бродяга, наконец, вернулся домой в объятия родных. На следующий день выехали с Борисом в Навои для участия  в торжественной встрече нашей команды.

2 июня   молодой город узбекских  химиков и энергетиков  проводил своих посланцев  во второй этап ралли. И вот теперь 20 августа торжественная колонна из 20  мотоциклов и грузового автомобиля сопровождения ГАЗ-51, украшенная флагами, транспарантами и лентами с пунктами пройденного маршрута, прибыла  под мерный гул моторов    по улицам  Навои на стадион «Мехнат». Прибыла в качестве неповторимого победителя Всесоюзного ралли «Родина», торжественно встреченная общественностью, родными и близкими, долгими аплодисментами и цветами. А вечером   в помещении клуба мототуристов для желающих демонстрировались фотографии, все завоёванные регалии, сувениры и подарки и, конечно же, состоялся торжественный банкет.

Наверное, не стоило описывать подробно все события этого увлекательного путешествия, хотя были и такие истории, что мама не горюй. Но, слава Богу, они заканчивались благополучно, хотя имели шансы завершиться как угодно.  А через два месяца жена родила нашу младшую доченьку Танюшку, которая уже через полгода каталась с нами на мотоцикле и в дальнейшем заразилась нашей общей болезнью – туризмом.

Время не стоит на месте: меняются эпохи, государственные системы, люди, миры. Но отношение к памяти – этой вечной ценности человечества – у каждого нового поколения должно быть подобающим. И очень хочется надеяться, что моя книга послужит добрым помощником в этом.